– Радиф, у меня с ребенком беда! Можете довезти меня до школы?

– Конечно. Выходите.

Его голос звучал спокойно, даже я бы сказала – успокаивающе.

Я выскочила из дома, на ходу схватив сумку, закрыла дверь, калитку забора и почти врезалась в Радифа.

Он осторожно придержал за талию.

– Лина! Посмотрите на меня! На вас лица нет!

Я попыталась сосредоточиться на лице Заглятдинова.

– Все в порядке? Нужен врач или еще что?

Я всхлипнула и Радиф слегка встряхнул, притянув поближе.

– Лина. Успокойтесь. Скажите, что произошло?

Он разговаривал почти ласково. Мысли метались в голове встревоженными птицами. А если мой мальчик ослепнет на один глаз? А если повреждение необратимо?

Хотелось выть раненой волчицей и перегрызть горло родителям Глеба, воспитавшем это чудовище.

Внезапно Радиф сгреб меня в охапку и крепко прижал к груди. Я даже не сопротивлялась. Обмякла в сильных объятиях.

– Ну все, все. Лина. Все будет хорошо. Я обещаю.

Он сказал это так твердо и ровно, что я поверила. Сразу и без возражений.

Радиф мягко погладил по голове и отпустил.

Галантно открыл дверцу машины.

– Адрес я знаю. Выяснил. Уж простите, – голос его, действительно, звучал слегка виновато. – Поэтому я поеду, а вы рассказывайте.

– Позвонила классная Руса. Сказала, что другой мальчик, Глеб Дельский, ткнул его карандашом в глаз в драке. Говорит глаз на месте, но есть повреждение сосудов.

– Вот же маленькая мразь! – выругался Радиф. – Не переживайте, ему это с рук не сойдет и его родителям тоже.

Не успела ответить, как Радиф позвонил кому-то.

– Александр Борисович! Мне очень срочно нужен детский офтальмолог. Самый лучший, какого можно найти за деньги… Ага… Понял… В двенадцать? Да. Мы будем. Спасибо.

– Кому вы звонили? – растерянно уточнила я.

– Неважно. Одному чиновнику. Я нашел Рустаму очень хорошего врача. Лучшего в регионе.

– Спасибо, – выдохнула я.

Еще недавно Радиф бесил меня и раздражал. А теперь я испытывала только признательность. Он подмигнул в зеркало.

– Все будет хорошо, Лина. Не переживайте. Я обо всем позабочусь.

Эти слова согрели. Я еще никогда не слышала их от мужчины и не думала, что когда-нибудь услышу. Правда. Муж никогда не выступал в роли «решателя». Скорее уж наоборот – все разруливала я, а он помогал, так сказать, оставался на подхвате.

Вот чтобы так – раз – и все проблемы начали сами рассасываться… Не думала, что доживу.

Радиф быстро рулил и время от времени изучал в зеркале заднего вида мое выражение лица. То подмигивал, то улыбался, а то подбадривал:

– Все будет хорошо. Даже не сомневайтесь.

Я слегка успокоилась, хотя все равно время от времени потряхивало.

До школы мы доехали в рекордные сроки.

Я выскочила из машины как подорванная и метнулась через двор, наперерез нескольким подросткам, что вышли погулять на перемене. Радиф нагнал сразу же.

Трехэтажное здание еще советских времен, серое и неказистое, в окружении унылых поникших берез, показалось особенно неприятным. Щербатый камень постройки местами осыпался, оконные рамы погнулись.

Я всех хотела побить! Всех, кто присутствовал, когда моему сыну ткнули в глаз карандашом и ничего не сделал! В груди колотилось, с губ рвались злые слова.

На едином дыхании я взбежала на второй этаж. Пересекла большой квадратный холл с классами с одной стороны и окнами с другой. На внушительных подоконниках расположились ученики.

Так… За поворотом холл слегка сужался. Я свернула направо и влетела в кабинет медсестры.

Рус – вот что я первым увидела. Подскочила, присела на корточки и подняла голову сына за подбородок. Рядом засуетилась медсестра – полная женщина лет сорока с усталыми поблекшими глазами и чуть отвисшими щеками.