Мне мерещатся то горбатый медведь, то огромное чудовище, прячущиеся за деревьями. Снег скрипит под ногами, и каждый мой шаг эхом отдается в темной чаще. Дышу ртом, хотя знаю, что это неправильно. Стараюсь идти как можно быстрее, но чемодан за спиной замедляет мой ход.

Что бы сказала Лара, если бы знала, что я в совершенно незнакомом месте в полном одиночестве, посреди холода и бесконечного снега? Задаюсь вопросом и сама не верю, что решилась на этот поступок. Я ведь та еще трусиха. Даже не решаюсь прокатиться на американских горках, которые каждое лето работают в центральном городском парке.

Внезапный шум глубоко в лесу заставляет меня замереть на месте. Что-то глухо гудит и медленно перемещается из стороны в сторону. Внимательно вглядываюсь в гущу деревьев, окутанную зловещей тьмой, и ночные тени играют с моим напуганным разумом. Я не шевелюсь и не дышу, боюсь, что одно едва заметное движение может навлечь на меня воображаемого зверя, притаившегося за сугробами. Ветки пушистых елей содрогнулись, и клубки тяжелого снега резко упали на землю.

«Белка, это просто белка», – говорю я себе.

Громкий треск веток с другой стороны дороги пугает меня настолько, что я, бросив чемодан, бросаюсь в мрачную неизвестность. Темнота превращает страхи в реальность, и я уже чувствую, как в спину мне дышит огромный медведь, желающий полакомиться свежим мясом. Бегу что есть сил, но ноги постоянно скользят и проваливаются в снег. Мне не хватает воздуха, не хватает света и сил, чтобы оторваться от своего вымышленного преследователя. На очередном повороте я поскальзываюсь и падаю в глубокий снег на обочине.

Проходит несколько минут, прежде чем решаюсь открыть глаза и пошевелиться. Ноги намокли и замерзли, а в горле першит так сильно, что больно глотать. Такое чувство, что прошло несколько лет с тех пор, как я пила утренний кофе на своей кухне, как летела в самолете в незнакомые северные края, полная надежды начать жизнь с чистого листа.

Сижу в небольшой снежной ямке и смотрю на мрачный лес. Не знаю, сколько еще идти до «Снежных холмов», поэтому решаю немного отдохнуть и успокоиться. Мне страшно от странных звуков, исходящих из чащи, мои зубы стучат от холода и от мысли о том, что ни одна живая душа не знает, где я точно нахожусь, на глаза наворачиваются слезы.

С трудом достаю телефон из кармана пуховика и смотрю на темный экран. Нажимаю на кнопку разблокировки, но ничего не происходит.

– Отлично, – шепчу я, засунув мобильник обратно в карман. Мой телефон замерз, и скоро меня ждет та же участь, если не поднимусь и не пойду дальше.

Возможно, Вика уже паникует, ведь я так и не позвонила ей. Она будет умолять своего папу сделать все, чтобы разыскать меня, и к тому моменту, когда меня отыщут в этих заснеженных краях, мое тело превратится в ледяную статую. Если я сама сейчас же не выберусь отсюда, то в скором времени смогу встретиться с Ларой, которая будет не слишком-то и рада нашей встрече на небесах…

Заставляю себя встать и идти, но тело превращается в мягкую вату, и мне даже лень пошевелить рукой. Хочется спать, немного отдохнуть перед дальней дорогой. Через несколько секунд мои глаза закрываются. Снег продолжает засыпать все вокруг, и я слышу его легкий шорох, который убаюкивает меня, как сладкая колыбельная.

Первое, что вижу, с трудом приоткрыв глаза, – маленькие тусклые огоньки, разбросанные, словно далекие звезды на темном небе.

Оказывается, я лежу на длинном диване перед большим телевизором, вмонтированным в стену. Рядом стоит деревянный столик на низких фигурных ножках, а на нем – моя замшевая сумка и сотовый телефон. Комната, в которой нахожусь, похожа на гостиную, с деревянными панелями на стенах, пушистым темно-коричневым ковром неровной формы и множеством точечных светильников на потолке. Вместо двери – широкая квадратная арка, обрамленная светлым декоративным кирпичом. Где-то в глубине дома слышится звон посуды и гул закипающего чайника.