– Помедленнее, Джорджи, я почти не вижу, куда мне идти.

– Нам осталось пройти около двадцати ярдов, – откликнулась она; падающий снег заглушал ее голос.

Джорджи открыла ворота, и он вошел следом за ней. Неожиданно впереди показались стены здания, на верхних этажах горел свет. Нед с облегчением вздохнул. «Слабею», – подумал он. Годы, проведенные в солнечной Индии, плохо подготовили его к зиме.

Джорджиана повозилась с засовом на двери конюшни, уперлась в нее плечом и толкнула с неожиданной, как подумал Нед, для такого хрупкого существа силой. Но он уже давно пришел к заключению, что Джорджиана Кэри была совершенно не такой, какой представлялась миру.

В конюшне было тепло. Лошади стояли, покрытые одеялами. В стойлах лежало свежее сено. Нед обнаружил своего кучера и форейторов играющими в карты. На столе стоял кувшин с элем.

– Все ли в порядке? – поинтересовался он.

– Да, сэр, – вскочил с места кучер. – Лошади вчера нисколько не пострадали, чувствуют себя хорошо, милорд. Им дали хороших отрубей и почистили. С ними все в порядке, чего не скажешь о карете.

– Это не важно. – Нед взял кучера под локоть и отвел в сторону от его компаньонов. – Я хочу поблагодарить тебя за то, что принес мой сундук. Видимо, это было нелегко в таком снегопаде. – Нед незаметно вложил в руку кучера две золотые гинеи, и тот мгновенно зажал их в кулаке.

– Благодарю вас, милорд. – Он быстро опустил награду в глубокий карман своего пальто. – Значит, мы пробудем здесь некоторое время?

– Пока не прекратится снег и не расчистят дороги, – подтвердил Нед. – Еще несколько дней, думаю. Мне жаль, что ты не встретишь Рождество в кругу семьи.

– О, это не имеет значения, сэр, – с довольным видом сказал кучер. – Нам и здесь хорошо. Нам всего хватает.

Нед усмехнулся.

– Вижу. Ну так наслаждайтесь. Мы займемся каретой, когда придет время.

– Да, сэр. – Кучер вернулся к игре, а Нед вышел из помещения, где хранилась упряжь, удивляясь, куда могла деться Джорджиана.

Он нашел ее в стойле, где она разговаривала с серой в яблоках кобылой.

– Какая прелестная лошадь, – сказал он, положив сложенные руки на низкую дверцу стойла. – Она ваша?

– Да. Ее зовут Афина. – Джорджиана прижалась щекой к шее лошади и взглянула на Неда.

– Воинственное имя, – заметил он.

– Эта леди очень горячего нрава, – ответила Джорджиана, с улыбкой протягивая лошади кусок яблока. – Благородное сердце.

Лошадь взяла яблоко с ладони и тихо заржала.

– Вы закончили здесь свои дела? – спросила Джорджиана.

– Да, но с удовольствием подожду вас, если вам надо что-то еще сделать.

– Нет, больше ничего. Что еще делать в такую мерзкую погоду. – Джорджи погладила шею лошади и осторожно подула ей в ноздри, прощаясь, затем вышла из стойла и задвинула засов на дверце. – Нам все равно пора возвращаться. Скоро подадут завтрак. – Джорджи направилась к главному выходу на двор конюшни.

– Присутствие обязательно? – следуя за ней, спросил Нед.

– Короче говоря… да. – Она положила руку на затвор.

Нед поморщился от ее тона. Он тоже двинулся к двери, но что-то попало в поле его зрения. Длинный ряд стойл протянулся во всю длину здания, и в самом конце этого ряда он заметил голову выглядывавшего из стойла пони. Животное с любопытством смотрело на него своими опушенными длинными ресницами глазами. Нед ответил ему долгим озадаченным взглядом. Затем отвернулся и последовал за Джорджианой в падающий снег.

Нед догнал ее, когда они вышли из двора.

– Сколько вам лет, Джорджи?

Зеленые глаза озорно блеснули. Снег налип на длинные ресницы и выбившиеся из-под капюшона пряди.