– Как вы смешно его назвали. Мороз Степанович. Но вы удивительно угадали, он всегда наряжается Дедом Морозом и дарит детям подарки. Я, пожалуй, пойду.

Она еще раз попрощалась и ушла. А у меня не было времени, чтобы рассиживаться. Если не появлюсь дома, Тара меня убьет.

Я бежала по узким улочкам города, стараясь держаться на заледеневшей мостовой в своих ботинках, запахивала куртку и молила Бога, чтобы Тара еще не проснулась. На улице появлялись первые прохожие, спешащие на работу, в денники возвращались экипажи с ночного дежурства. Люди еще не проснулись, брели по улицам, вяло обмениваясь приветствиями и пожеланиями хорошего дня. Я давно перестала верить в магическую силу таких пожеланий. Наверное, потому что у меня они никогда не срабатывали.

Споткнувшись пару раз, чуть не растянувшись на мостовой, я влетела в подъезд, взбежала на последний этаж и толкнула хлипкую деревянную дверь. Тара спала, свернувшись клубочком на кровати.

– Соня, вставай, – толкнула я подругу.

Та потерла рукой глаза и удивленно на меня взглянула.

– Что так рано? Неужели этот мужичок не давал тебе всю ночь спать? – хихикнула она.

– Спала как убитая, – я плюхнулась рядом на кровати, – даже душ принимала. Нюхай, какое мыло.

Я подставила подруге руку, та жадно вдохнула аромат.

– Клубничкой пахнет. Они что, в мыло клубнику запихивают?

– Глупая, это аромамасла. Их по-разному делают, а потом по капле добавляют. Так что твоя клубника осталась нетронутой.

– Алхимия какая-то, – Тара села на кровати и широко зевнула, – принесла?

Достав из кармана часы, я положила их в ее протянутую руку. Та с удовольствием стала их разглядывать, провела рукой по крышке, поиграла с цепочкой, щелкнула замочком и открыла крышку.

– Классные, – протянула она, – не хочу отдавать их Ронану, себе оставлю.

– Тара, ты чего?! – я всполошилась не на шутку. – Ронан должен получать все. Иначе, да я даже говорить не хочу, что иначе. Тем более все слышали наш спор и точно знают, что что-то я должна принести.

– Скажу, что ты отказалась от спора, – пожала плечами подруга.

Такого я не ожидала даже от Тары. На секунду замешкалась и упустила момент, когда она поднялась с кровати и босиком направилась в умывальню.

– Ты меня подставишь! Прекрасно знаешь, что поруганную честь вора мне не простят.

– За такие часики можно и пострадать.

– Мне пострадать! – выпалила я, идя за подругой и вставая в дверях. – Не думала, что ты можешь мной пожертвовать.

– Снежан, не кипишуй, – проговорила Тара с зубной щеткой во рту, – никто ничего не узнает, найдем что-нибудь, что можно подсунуть Ронану. Ты у своего красавчика что еще в доме видела? Есть чем поживиться?

– Там полно всего, – немного успокоилась я, – такие вещи, которые целое состояние стоят. Только знать надо, что брать, они вперемешку с яркими безделушками стоят. Если кто не знает, залезет и нахватает ерунды, а самое интересное оставит.

– Вот, – Тара вошла обратно в комнату, вытираясь дырявым полотенцем, – раз уж ты там в горничные записалась, вернешься, возьмешь что-нибудь, это и отдадим Ронану.

– Для этого вернуться надо. И желательно с часами, а то заметит, что они пропали, сразу поймет, кто я.

Тара вертела часы в руках и улыбалась.

– А ты веришь, что еще не понял? Думаешь, поверил, что ты ночью в закрытый дом прямиком в его спальню пришла в горничные наниматься?

Я плюхнулась обратно на кровать, разглядывая таракана, бегущего по стене. Права подруга, меня всю ночь эта мысль и мучила, почему не сдал в полицию, хотя бы не выгнал из дома. А когда нашла фотографию, это меня ошарашило, но только сейчас я смогла соединить эти два факта. Он меня узнал. Я ведь как две капли воды похожа на свою мать в молодости. Он не просто так оставил меня. Да и встреча на катке вряд ли совпадение. Тогда, наверняка, в шоке был он, вот и поехал ко мне на незавязанных коньках.