– Мы скоро выберемся, не переживай и потискаешь ты своего Леопольда, – словно прочитав мои грустные мысли, говорит Марат.

Смотрю на мужчину, он мало что говорит о себе, интересно, его кто-нибудь ждет дома? Кто-то волнуется? Только сейчас понимаю, что я даже не знаю: женат ли Марат, или, может, есть ли невеста или девушка. А я тут уже раскатала губу.

– Да, надеюсь, – только и отвечаю я, отводя от него взгляд.

К вечеру нам опять приходится выключать генератор. Поэтому мы снова сидим около камина, греясь.

– Ты когда-нибудь пила коньяк? – в один момент спрашивает Марат.

– Нет, – отрицательно качаю головой. – Только с Никитой один раз пробовала, мне не понравилось.

– Кто такой Никита? Ты упомянула его раз, – цепляется мужчина за имя моего уже точно бывшего парня.

– Ммм… знакомый, – размыто даю ответ.

Но Марата мой ответ не устраивает. Он разворачивает меня к себе, вынуждая взглянуть на него.

– Ты врешь. Поэтому еще раз спрашиваю кто? – уже более серьезно и настойчиво произносит мужчина, держа мое лицо.

И тут я начинаю злиться, как он смеет спрашивать об этом? Когда сам не хочет рассказывать о себе ничего, напоминая, что я его не интересую.

– Слишком много вопросов, – таким же тоном отвечаю я, как он мне в тот раз. Припоминаю тот случай.

Я вижу, как Марат злится, а потом усмехается, явно понимая, почему я так ответила. Отпускает мое лицо.

– Я понял, давай так. Узнаем друг друга получше? Мы ведь по факту ничего не знаем и будем делать это с коньяком. Как раз согреемся еще больше.

Сначала хочу отказаться, но любопытство все же берет вверх.

– Хорошо.

Мужчина приносит коньяк и стаканы, ставя их между нами. Наливает чуть-чуть каждому.

– Давай начнёшь ты? – предлагает он. – Задавай мне вопрос, постараюсь ответить честно. Отвечаю, и ты выпиваешь то, что в стакане.

– Хорошо, – принимаю правила. – Так что насчет работы в баре, что произошло до?

Марат ожидает этого вопроса, поэтому мрачнеет.

– Моя мама тяжело заболела, нужны были дорогостоящие лекарства, денег с зарплаты бармена не хватало, и мне пришлось завязать с этим и с университетом. Маму все равно не спасли.

Становится грустно, мужчина рассказывает так, что мне даже физически передается его боль. Было видно, что он до сих пор переживает это. Хочется подойти и обнять Марата, выразить поддержку, сказать, что он не один. Но я сдерживаю себя и произношу только:

– Мне очень жаль, соболезную.

– Это было давно, поэтому… не стоит вспоминать об этом, – отвечает собеседник, а потом более весело добавляет: – Теперь пей, только не залпом, а маленькими глотками.

Так и делаю, и хорошо, что он дал такой совет. Приятная на запах жидкость обжигает горло, спускаясь в желудок. Допиваю ту часть, которую мне налили.

– Хорошо, теперь вы.

– Так, кто такой Никита? – спрашивает меня Марат.

– Мой парень, бывший. Мы познакомились в университете, но с недавних пор он стал бывшим, – делюсь я и опять вспоминаю Никиту, и меня начинает пробирать злость.

– Из-за чего он стал бывшим?

– Это уже второй вопрос, – напоминаю правила.

Марат только усмехается. Но послушно выпивает янтарную жидкость. А потом опять наливает нам для следующего раунда.

– Кто вы? – и сразу же уточняю: – Чем занимаетесь?

– Я был известным бойцом ММА, сейчас веду свой бизнес. Мне тридцать один год, и моя фамилия Варданов, если тебе это что-то говорит.

Качаю головой, я не интересуюсь подобной темой. Но теперь понимаю, почему у мужчины в комнате висит груша, и установлен турникет. А еще осознаю, что наша разница в возрасте – двенадцать лет. И это большая разница…