Анна Михаловна поправила золотой браслет на запястье.

- Ты, неадекватная девчонка, решила, что я с тобой в игру играю? Запомни, никто и никогда не вправе даже косо смотреть в сторону члена семьи Купрениных. Скажи спасибо, что  с тобой говорю я, а не мой супруг. Ты бы уже в СИЗО с наркоманками беседы вела, в ожидании суда!

- Да вы… - я шумно втянула воздух. Все поплыло у меня перед глазами. – Какое вы имеете право меня оскорблять? Запугивать? Да я…

- Ты еще не знаешь, девочка, но что я имею право. Я могу оставить тебя с голой пятой точкой и заставить оплатить исправление носовой перегородки Виталику. Могу потребовать выплату всех стипендий за последние два года. Вместо этого я прошу лишь одного. Ты подписываешь эти документы и больше здесь не появляешься. Я, так и быть, не стану давать тебе волчий билет. Сможешь  поступить в какой-то другой вуз. Здесь мне шлюха. К тому же размахивающая руками, не нужна.

- Шлюха?! Что вы… что вы себе позволяете?

- А как еще тебя назвать? Мой сын предложил тебе сколько, пятьсот долларов? Ты захотела МакБук Про? Когда он тебе отказал, полезла с кулаками?

- Все было не так!

- Лина, - вспомнила ректорша мое имя. – Мои десять минут стоят очень больших денег. Подпиши, что прекращаешь обучение по собственной инициативе прямо сейчас. Быковать не советую. Иначе вылетишь с волчьим билетом, по неуспеваемости, с приличным счетом за свои проделки. Плюс все узнают о твоей репутации шлюхи. Да, девочка. Разочаровала ты меня. Я думала, ты умна, чтобы лезть к моему сыну…

- Я могу вам доказать, что все было не так! Почему вы мне не верите?

Анна протянула ручку.

- Время, Зарецкая. Минута. После нее я сделаю все то, что обещала. Ну?

Я посмотрела в глаза этой бесчувственной акулы и поняла: сделает. Сделает с особым удовольствием. Понятно, в кого пошел этот больной ублюдок. В маму.

Зажмурившись, я сделала шаг вперед и поставила размашистую роспись. Опомнилась, пробежала взглядом текст. Слава богу – всего лишь об отчислении. Не кредит и не чистосердечное признание.

В глазах ректорши промелькнуло разочарование. Она ждала, что я буду сопротивляться и дам ей повод стрясти с себя деньги, опозорить перед потоком и пнуть коленом под зад.

- Это все? – стараясь не расплакаться, спросила я.

- Все, Зарецкая. Я рада, что мы достигли взаимопонимания. Успехов тебе в новой жизни.

Шатаясь, я вышла из кабинета. Шла по коридору. Казалось, все знают о том, что произошло. Студенты расступались, смотрели на меня с сочувствием. Кто-то из ребят даже протянул кофе и похлопал по плечу.

Но все молчали. Ни каких «мы будем бороться», «у меня есть запись», «подключим соцсети».  Купренину боялись, как огня. И я теперь поняла, почему.

- Эй, бейба! – донесся до моего уставшего сознания ненавистный голос. – У меня к тебе акционное предложение!

Костя, парень, которому я тайно нравилась, но который так и не набрался смелости пригласить на свидание, вышел вперед, закрыв меня своим телом.

- Ветал, или своей дорогой. Ты знаешь, что Линку отчислили по твоей вине?

- По моей? Фильтруй базар. Сама виновата, - заржал Виталик. Миньоны за его спиной подхватили этот смех.

- Будь мужиком, Купренин. Иди к мамке. Скажи, вспылил, перепутал, с кем не бывает. Ты уже зашел далеко… - не сдавался мой защитник

Я тронула Костю за локоть и прокачала головой: мол, не надо. Все зря.

- Скажи Линке, что я готов пересмотреть свое решение. Она помнит, как надо извиниться. Счастливо оставаться!

Насвистывая себе под нос пошлую песенку, он пошел прочь, за ним так же свернула его свита. Нот перед этим успела вдоволь поглумиться. Ржали, развратно тыкали языком в щеку.