Замазываю круги под глазами и достаю румяна, потому что моя нездоровая бледность говорит сама за себя. Подкрашиваю ресницы синей тушью, чтобы визуально увеличить глаза, надеюсь так скрыть припухлость и следы своих слез. Последний штрих, бальзам для губ. В целом стало намного лучше, но далеко не идеально.

Выбираю повседневное синее платье, только потому что оно очень удобное, и черные колготки. Туфли надевать дома считаю полной глупостью, поэтому сую ноги в свои любимые пушистые тапки с ушами. В комплекте с платьем смотрится нелепо, но мне сейчас вообще плевать на это.

Выхожу из ванной и иду в большую комнату, в центре которой стоит накрытый стол. Мама постаралась на славу, наготовила столько, что можно целую армию накормить. От вида еды к горлу поднимается удушающая тошнота, но я всеми силами давлю ее. Есть придется в любом случае, иначе подозрение отвести от себя уже не получится.

Вижу, как мама открывает рот, чтобы начать допрос, но ее бесцеремонно прерывает дверной звонок. Выдыхаю, благодарная этой небольшой отсрочке, и наливаю в стакан воду. А если к нам соседка тетя Люба заглянула, то это значит, что допроса сегодня вообще не будет. Они с мамой как встретятся, полдня наговориться не могут.

Слышу нерешительное покашливание из прихожей и оборачиваюсь. Вода, которую я только что отпила из стакана тут же с красивыми брызгами покидает мой рот, и я начинаю кашлять. Так и до сердечного приступа недалеко.

Передо мной стоит Сашка, мой бывший парень, с огромным букетом цветов. Почему-то первым делом обращаю внимание на состав этого букета. Безвкусная сборная солянка. Из этого веника мне знакомы только герберы, которые я терпеть не могу и хризантемы. Их я тоже не очень люблю, кстати. Это надо же было собрать такой букет.

Перевожу взгляд на Сашку и понимаю, что я вообще ничего не чувствую. А не чувствую я потому, что у него не та стрижка, не тот цвет волос и не такие прозрачные глаза, как мне теперь нужно. Кажется, мои вкусы резко изменились.

По тому, как виновато он сейчас выглядит прихожу к выводу, что он узнал всю правду и пришел проситься обратно. Я не хочу ничего слышать и видеть его я тоже не хочу. Но судя по лицу моих родителей, выставить его на мороз мне никто не даст. Отлично просто приехала домой на праздники.

- Сашенька, ты проходи за стол, чего застыл, как неродной, - начинает кудахтать мама, а я морщусь и даже не скрываю этого, - такой шикарный букет, правда, Лерочка? Ты только глянь, кучу денег наверно стоит. Давай, я в воду поставлю.

Сашеньке, судя по всему, второго приглашения и не требуется, потому что он со спокойной душой сгружает свой веник маме в руки и садится за стол рядом со мной.

Пусть у меня сегодня совсем нет аппетита и есть я в принципе не особо собиралась, но и с этим предателем за один стол я не сяду. Вскакиваю на ноги и иду вслед за мамой. Выхватываю у нее этот чудесный букет, открываю окно на кухне и под слезливые причитания выкидываю цветы.

- Лера…, - шокировано шепчет мама, приложив руки к груди. Да, раньше бы я так никогда не поступила. Нервы стали совсем ни к черту.

Возвращаюсь обратно в комнату, где папа с этим предателем ведут какой-то тихий почти семейный разговор, хватаю его за рукав толстовки и выталкиваю обратно в прихожую.

- А ну пошел вон отсюда, - тихим, но угрожающим голосом произношу.

Вокруг меня царит почти мертвая тишина, знаю, что всех шокировала, но вот ведь незадача, на это мне тоже абсолютно плевать.

- Лер, - начинает скулить этот предатель, - давай поговорим, пожалуйста.