Сон был нехороший, неприятный до жути.

Я оказалась на бескрайней пустой равнине, наполненной черным снегом. От него исходил мерзкий запах гнили. Хотелось скорее выбраться из окружающего меня зловония.

Я брела по черной игольчатой равнине. Идти было тяжело, иногда я проваливалась по колено в снег. Выбиралась и снова шла дальше. 

“Найди меня!” — тихо позвал кто-то.

И я ринулась с удвоенной силой. Как же я хотела спасти невинную душу, томящуюся в плену.

Только мне не дали даже приблизиться к цели. Мне преградили путь огромные сугробы снега. Они обступили со всех сторон, наступая на меня.

Проснулась я от собственного крика.

Я села в постели, дышать было тяжело. Что это был за сон? Точно не из тех, что обещал бог. Может, страшный сон навеял вчерашний черный снег в столовой?

На окне так и не было гардин. Хотя я уже привыкла к этому, хотелось видеть прекрасный пейзаж вдалеке. Солнце только просыпалось, ранее утро вступило в свои права.

Я подошла к окну и с удовольствием посмотрела на белые горы, деревья, припушенные снегом. Вот это Мое! Белое и притягательное.

Как же хочется выйти наружу.

Мгновение, и передо мной вместо огромного окна уже стеклянная дверь, ведущая на небольшой балкончик. Удержаться я не смогла, как была в ночной рубашке, так и вышла на мороз. Как же замечательно!

Я раскинула руки в стороны и открылась холодной стуже. Она ласково обернула меня снеговой шалью. Снежинки кружилось в хороводе, создавая нечто известное только им. Я же просто стояла и наслаждалась волшебством зимы.

Через несколько минут все закончилось, и я почувствовала на предплечье морозную вязь. Что, это интересно?

Конечно, мне никто не ответил. Снежинки уже исчезли, холодная стужа улетела куда-то. Пора возвращаться в комнату.

“И чего это ты не спишь? — встретил меня недовольный голос фамильяра. — Приличные белки в это время еще спят!”

“Но я же не белка!” — улыбнулась сонному питомцу.

“Все равно еще рано!” — выдал Клим, широко зевнул, показывая мне острые зубки, затем вновь свернулся клубочком и засопел.

Чтобы не мешать мелкому, я направилась в ванную, где провела не меньше получаса. Как давно я мечтала принять ванну в шапке мягкой пены. Удивительное ощущение на коже.

Когда я ополоснулась и завернулась в белоснежное полотенце, то подошла к зеркалу. Что у меня там за знак на предплечье? На левой руке я увидела большую снежинку. Она словно живая переливалась и искрилась.

“Это знак того, что тебя приняла морозная стужа Ледяного замка, — пояснил Клим, появившийся на пороге ванной. — Ты для них теперь своя, Ваша Морозность”.

“Как ты меня назвал?” — удивилась я.

“Как и положено назвал. Ты на запястье просмотри”, — предложил фамильяр.

“Ничего нет”, — разочарованно ответила я.

“Ты магическим зрением смотри. Боги спрятали ваши татуировки, ни к чему всем знать, кто ты есть на самом деле!”

И правда, когда я перешла на внутреннее зрение, то увидела, что на запястье у меня сверкает белоснежный узор из снежинок, чем-то напоминающий то, что на предплечье.

“Красиво. А почему узоры похожи?” — спросила я.

“Они дополняют друг друга. Есть еще несколько артефактных татуировок. Чем больше ты найдешь, тем сильнее станешь, Морозная моя”.

“А почему Морозная-то?”

“Так по имени мужа. Что непонятного?”

“Какой он мне муж? Пока только название одно, не более”.

“А кто вчера убеждал богов помочь Натану? Может быть, я?”

“Ну и что. Жалко мне его стало. Да и надо как-то с него эту черноту снять. Вообще, не понимаю, как Иллиаса смогла все провернуть. Она что, сильнее Морозного лорда? Кто же она тогда?”