— Я ничего не брала, — всхлипываю и шмыгаю носом. — Почему вы мне не верите?

— Да потому что, — взрывается он и начинает ходить по комнате из угла в угол. — Я вообще никому не верю.

— И правильно, — горестно вздыхаю. — А Мишенька меня предупреждал. Он говорил, что в Москве люди злые, а менты продажные.

— Чего?! — Денис вновь оказывается рядом и смотрит мне в лицо. — А где он твой Мишенька?

— Я не знаю, — меня прорывает. — А если с ним что-то случилось? Он, наверное, переживает за меня очень. Я ведь телефон-то забыла, — прячу лицо в ладонях и реву ещё сильнее. — Ещё и костюм весь перепачкала. А если не отстирается? Что мне делать? Он же денег стоит… — проблемы так и сыпятся на мою голову. — А ещё после обеда несколько заказов надо отработать. Дети же ждут. А я в тюрьме-е-е.

— Пиздец, — обескураженно выдыхает Денис, сползает по стене на корточки и закуривает сигарету.

А мне становится так жалко и себя, и Мишу, который наверняка сбился с ног искать меня, и детей, что не дождутся поздравлений. И даже Дениса, который потерял кошелёк. Реву навзрыд и не могу остановиться. Слёзы нескончаемым потоком текут по щекам, а нос закладывает.

— Ты это прекрати, сырость разводить, — хмурится Денис.

— Не прекращу, — спорю упрямо.

Не могу я так. Не получается остановиться. Словно заклинило. Но и признаваться не хочется, решит ещё, что я с приветом.

— А я говорю, хватит рыдать, — он тушит сигарету и подходит ко мне.

— Нет не хва-а-атит, — капризно тяну я и громко всхлипываю. — Хочу и буду!

— А я тебя выпорю, — угрожает Денис и хватается за свой ремень.

— А я ещё сильнее плакать буду!

— Ну всё, ты меня достала.

Он хватает меня за шкирку, кладёт грудью на стол и придавливает рукой сверху.

— Не надо-не надо, я больше так не буду! — кричу, что есть силы, понимая, что шутки закончились и Денис настроен очень решительно.

Но он глух к моим мольбам. Звякает пряжка ремня, и в этот момент открывается дверь

— Морозов, ты охренел, что ли?

8. Глава 8 Денис

Картина маслом! Начальство смотрит на меня, на Снегурку, снова на меня, а я пытаюсь разобраться с собственным ремнём. Воздух в допросной начинает накаляться и гудеть словно его пропитывает электричеством. Загнутая в самой неприличной позе Настя лежит на столе и тихо, я бы даже сказал, обречённо сопит.

Выглядит это эпично. Стасу, я смотрю, зашло. Скрипнув зубами, он плотно закрывает за собой дверь.

— Дэн, ты дебил?! В шаге от увольнения и такую дичь творишь! — рявкает на меня.

— У меня всё под контролем — отцепив, наконец, пряжку ремня от свитера, нервно одёргиваю одежду.

— Контролёр, блядь, — бесится начальство. — Три минуты у тебя. В порядок себя приведи. Шамана из архива подбери. Жду у себя.

Стас уходит, я ещё раз поправляю на себе одежду, тупо, чтобы занять руки и погасить раздражение.

— Так и будешь лежать? — спрашиваю у Снегурки.

Стрельнув в меня обиженным взглядом, отлипает от стола и разглаживает свою сильно потрёпанную с ночи шубку.

— Вам не говорили, что лапать чужих невест нехорошо? — дуется Настя.

— Тоже мне… — закатываю глаза. — Совесть нашлась. Скажи, голубоглазая, у тебя в роду ведьмы были?

— Ведьмы? — делает большие круглые глаза. — Н-нет. Бабушка только на картах иногда гадала. К ней соседки ходили, — начинает нервно тараторить эта сказочная девочка.

— Ещё лучше. Шарлатаны. Ну, зато теперь понятно, откуда признаки клептомании, — цепляю её.

Красивые глаза вспыхивают праведным гневом, ноздри раздуваются, а ладони сжимаются в маленькие кулачки.

— Моя бабушка не была шарлатанкой! Она была самой доброй и заботливой!