В конце 1941 года, когда немцы взяли Ростов, к нам пришел командир из погранучилища, тогда в Орджоникидзе было три училища – два пехотных и пограничное войск НКВД, говорит: «В училище формируется воинская часть, мы идем в горы, нужны санинструкторы, санитарки». Я говорю: «Иду». Пришли в горы, зашли в аул, ребята, донские казаки, которые ушли из Ростова, на лошадях, а я на тачанке. Вошли в аул, написано «сельсовет», командир туда. Поздоровались, спрашиваем: «Банда где»? Нам: «Никакой банды нет. Вот мой партийный билет, 24 года я в партии, 24 года я руковожу этим колхозом». Я говорю: «Ты не ври. Я на Кавказе прожила 10 лет, всех знаю, кто любит сало, кто нет». Он засмеялся, но командир ему поверил. Стали уходить и попали в окружение, в осаду. Кругом горы, сопки, сверху в папахе такой говорит: «Командир, напрасно ты девчонку не послушал, мы вас сейчас здесь по одному расстреляем».

До ночи продержались, а ночью я говорю: «Давай-ка, поскачу до наших…. Они сейчас уснули». Мы копыта лошади лопухами обмотали, чтобы не цокали, и я поскакала, а там до окраины леса метров 250, а потом еще с полкилометра, если не больше. Мне совсем немножко оставалось, когда одно копыто начало цокать, и бандиты открыли огонь, пуля попала в ногу по касательной. Я примчалась, рассказала, там сразу училище подняли, а меня в больницу. Когда я вышла из больницы мне уже рассказали, что всю банду взяли.

Вышла из больницы, а недалеко была 57-я бригада морской пехоты. Я к командиру: «Возьми меня, я санинструктор, только что из боев вернулась». – «Иди, тебе нет 18 лет». Вернулась домой и нас сразу отправили под Моздок на окопы. Там были наши девчонки, студентки, много из воинских частей, делали окопы. В мае 1942 года я вернулась обратно, вдруг приходит один товарищ и говорит: «В 18 километрах от Орджоникидзе организуется снайперская школа. Записывают по желанию». Так я попала в школу снайперов, кроме меня в нее еще 200 человек девчонок зачислили.

Новый 1943 год я встретила в школе, а потом нас отправили под Грозный. Мы шли в полном боевом и на марше уже узнали, что немцы убегают. Ну пускай убегают, нам меньше идти.

Штаб Закавказского фронта тогда уже в Армавире был и мы должны были прибыть туда же. Командир говорит: «Давайте проходящую машину остановим и попросим нас подбросить». Подходит машина, кузов под брезентом, я сзади подошла, брезент открыла и спряталась. Выходит майор в черной бурке и говорит, что везет боеприпасы, никого взять не может. Командир говорит: «А Клейменова где?» Я открыла брезент, помахала ручкой. Машина дошла до Минвод, остановилась, а январь-месяц, пурга. Шофер говорит: «Майор, иди отдохни, а я пока машину помою». В это время я говорю: «А меня кто будет снимать?». – «А ты как сюда попала?» – «Эх вы! И ты тоже, майор. Ты почему не проверил? Взяла бы и подложила гранату». Он ко мне. Я говорю: «Не лезь! Я с винтовкой, у меня 120 патронов. Идите оба отдыхайте, а я покараулю. И потом поедем с вами в Армавир». Приехала в Армавир, доложила, а им уже сообщили, что сюда идет школа снайперов.

В городе было все разбито, но где были более-менее целые дома, я написала «снайперы». Наши подъезжают, я докладываю: «Товарищ командир, дома я заняла!» Разместились, стали ждать покупателей, чтобы нас распределили по частям. Покупатели из частей прибыли, мы вышли, стоим в полном боевом и тут: «Клейменова, а ты как сюда попала?» Это комиссар 57-й морской бригады был. Я говорю: «Вы меня в прошлый раз не приняли, а теперь я хочу к вам».