…В подчинении фельдфебеля находились восемь солдат. Они круглосуточно охраняли паромную переправу, состоявшую из деревянного плота и натянутого через водную преграду толстого каната, проходившего сквозь ограждение импровизированного парома по всей его длине и обоими концами закрепленного на противоположных берегах реки. Данное плавучее средство приводилось в движение с помощью мускульной силы человека, то есть располагавшиеся на плоту люди просто тянули руками трос. За один рейс через реку могли переправиться пятнадцать-двадцать солдат, что, на первый взгляд, было чрезвычайно удобно для заброски разведывательно-диверсионных групп в расположение советских войск. Однако паром постоянно стоял на приколе! И объяснение было очень простым.

Все портил тот непреложный факт, что на другом, восточном берегу частей вермахта не было и в помине! Сразу за рекой простиралась ничейная даже не полоса, а довольно обширная территория, значительную часть которой занимали труднопроходимые болота и леса, куда немцы, образно выражаясь, боялись и нос сунуть, а русские, наоборот, чувствовали себя там, как дома!

За те три с половиной недели, что Герман Хаген командовал своим небольшим отрядом, в результате неприятельских обстрелов погибли один унтер-офицер и шестеро солдат, а еще двое военнослужащих элементарно пропали без вести. Собственно, и Хаген оказался здесь потому, что предыдущий «начальник переправы» вышел после захода солнца перекурить и бесследно исчез.

Каждый вечер Герман, ложась спать, не был уверен, что утром проснется. И ежедневно, глядя на шумящий за рекой лес, он задавал себе два вопроса. Первый – почему русские до сих пор не перерезали канат на своем берегу? И второй, гораздо более важный – зачем он, фельдфебель Хаген, и его солдаты, рискуя жизнью, караулят это старое и никому не нужное корыто, именуемое в различных донесениях не иначе как речной паром?..

…Армейский грузовик «Opel Blitz», поскрипывая рессорами и выбрасывая из-под колес ошметки грязи, уверенно двигался по размокшей от прошедшего накануне дождя грунтовке.

Устроившиеся в открытом кузове лейтенант Степанов, Александр Киршенин, Поздняков, Овечкин и пятеро бойцов выглядели собранными и внимательными. Четверо красноармейцев были в немецких касках и, отложив в сторону ППШ, держали в руках трофейные «МР-40». Занимавший сиденье водителя в лишенной зеркал и стекол изрешеченной пулями кабине ефрейтор Манохин сосредоточенно крутил руль, объезжая многочисленные выбоины и ухабы. При этом он тихо матерился и неустанно поправлял упорно сползающую с его массивной головы пилотку цвета фельдграу. Расположившийся справа от Манохина тезка Позднякова младший сержант Рогачев искоса поглядывал на товарища, мягко улыбался и изредка машинально касался ребром ладони козырька офицерской фуражки, которая, несмотря на дырку в околыше, выглядела достаточно презентабельно и сидела на своем новом хозяине, будто влитая.

Преодолевая километр за километром, автомобиль удалялся все дальше от места недавнего скоротечного боя. Окружающий пейзаж тем временем поменялся. На смену ровным полям совершенно внезапно пришли редкие березовые перелески и невысокие холмы, покрытые молодой сосновой порослью. Петлявшая между ними дорога все заметнее шла под уклон, к ароматам травы, листьев и хвои добавился легко узнаваемый характерный запах свежести, и вскоре в каких-нибудь трехстах метрах левее за низкорослым кустарником показалась блестящая гладь реки.

– Ребята, приготовились! – крикнул лейтенант Степанов, складывая карту, с которой только что сверялся, пополам. – Скоро будет развилка, там Манохин остановится! Сидоров и Тимофеев, хватаете «МР-40», неторопливо спрыгиваете на землю, только каски не потеряйте, и сразу закуриваете, своим видом показывая, что мы немцы, и все у нас хорошо! Держитесь спокойно и естественно, не суетитесь! На берегу реки, куда мы едем, засел гитлеровский отряд, по сведениям разведки, численностью до десяти человек. Сто процентов они будут пристально наблюдать за нами. И от вас во многом зависит, поведутся ли фрицы на наш маскарад! Поняли?