– Не ходят так по Зоне, – укоризненно сказал он. – Это ж тебе не парк культуры и отдыха.

– Если ты про аномалии, то датчики костюма их распознают, – сказал я. И, предвидя возражения Циклопа, добавил: – К тому же я их чувствую. Некоторые.

– Некоторые и я чувствую, – проворчал Циклоп. – Походишь с мое по Зоне…

В этот момент у меня слегка засвербили корни волос за ушами. Такое бывает, когда кто-то пристально смотрит тебе в затылок и от этого необъяснимо хочется обернуться.

Однако оборачиваться я не стал, совершив немыслимый кульбит – падая на землю, извернулся в воздухе и умудрился, нажимая на спусковой крючок «Вала», одновременно левой рукой ухватить Циклопа за отворот комбинезона и увлечь за собой.

Над нашими головами просвистело что-то вязкое и прозрачное. А потом я увидел, как веер бронебойных пуль моего «Вала» пересек гибкое тело, летящее прямо на нас.

В воздух брызнули фонтанчики черной крови, и на землю рядом с нами брякнулся мертвый мутант. Даже с оторванной нижней челюстью труп очень напоминал огромную кошку, изображение которой я видел в «Энциклопедии».

– Один-один, – произнес Циклоп, поднимаясь с земли. – Ты только что грохнул крысь. Я спас твою задницу у лагеря «Всадников», а ты сейчас мою. Долг Жизни уплачен, теперь мы друг другу ничего не должны. Кроме нашего договора, конечно. Жуткая тварь, если честно. Слюна из защечных мешков крыси сразу начинает переваривать мясо, в которое плюнула хозяйка. Той остается только подойти и сожрать готовый «Вискас»… А вот это писец…

Я не сразу понял, какого такого песца имеет в виду мой спутник, вроде о мутировавших песцах в «Энциклопедии» ничего не говорилось. Но через мгновение и я увидел…

Крысь не охотилась. Она расчищала себе дорогу. Просто ей некогда, да и некуда было сворачивать, чтобы обогнуть нас, ведь по ее следам неслась свора волкопсов. Таких же огромных, как и первый мутант, застреленный мной из пулемета на блокпосту «Борга».

Их было штук сто, не меньше. В движении они напоминали единый организм, состоящий из спин, покрытых язвами, струпьями и кусками отслоившейся шкуры.

– Гон волкособак, – выдохнул Циклоп. – Их ЗГРЛС позвала… Бегом!

И мы рванули.

Шансов убежать от стаи мутировавших тварей не было никаких – мы выигрывали у них метров двести от силы. Даже несмотря на то, что Циклоп выдернул из карманов две РГДшки и с силой швырнул их назад. Грохот взрывов перекрыл многоголосый вой и утробное рычание мутантов, нечасто встречающихся в Зоне. Особенно в таком количестве.

Нам тоже некуда было свернуть. Мы бежали по дороге, с одной стороны которой был двухметровый откос, с другой – болото с торчащей из него крышей кабины затонувшего бульдозера. Единственной нашей надеждой был мост, маячивший впереди. Мы поняли друг друга без слов – если удастся с ходу нырнуть под него и укрыться за сваями, то есть шанс, что часть тварей промчится по настилу. А те, кто последует за нами, получат свою порцию свинца в облезлые бока.

Но для этого нужно было очень сильно постараться.

И мы старались. Подозреваю, что вряд ли я бегал с такой скоростью в том отрезке жизни, память о которой мне кто-то заботливо законсервировал. Потому что если б и бегал, то вряд ли дожил бы до сегодняшнего дня.

Система жизнеобеспечения моего навороченного костюма явно не справлялась с вентиляцией, и бешено колотящееся сердце то и дело норовило ткнуться во внутреннюю поверхность зубов. Я задыхался, кляня про себя ученых. И тех, кто изобрел такой дурацкий костюм, и тех, кто в свое время додумался проводить научные эксперименты в Зоне отчуждения.