Облокотившись на перила, я наблюдала за мелкими снежинками, кружащимися в небе. Возможно, последними в этом году. Зима не хотела уходить, хоть её время уже и подошло к концу. Совсем скоро солнышко вступит в свои права, отогревая лучами замёрзшую землю. Деревья сбросят белое одеяние, наряжаясь маленькими листиками и цветками. Совсем скоро…

– Ира, ты же замёрзнешь, – Александр подошёл сзади, набрасывая на мои плечи свой пиджак. – Пойдём внутрь.

– Почему ты такой хороший? – не глядя на него, я задала вопрос. – Почему не показываешь истинные намерения? Я же уже не маленькая и всё понимаю.

Обхватив руками пиджак, который норовил соскользнуть с плеч, не сводила взгляда с уличного фонаря, под светом которого роем крутились снежинки.

– Я сейчас ничего тебе не скажу, но со временем ты поймёшь… – Александр взял меня за руку и повернул к себе. – Независимость – вещь, конечно, хорошая, но ты тоже можешь быть кому-то нужна… И сама нуждаешься в заботе, – посмотрев в мои глаза, он добавил: – Хоть и упорно отказываешься об этом думать.

Легонько потянув на себя, он повёл меня внутрь зала, где уже изрядно охмелевшие гости в очередной раз кричали «горько» молодожёнам.

– Свидетелям – «горько»! – громкий призыв мужчины в светло-сером пиджаке всколыхнул всплеск эмоций среди гостей. Они тут же подхватили эту идею и уже спустя секунду громко скандировали призыв к поцелую: – Горько! Горько! Горько!

Александр развернул меня к себе, слегка потянув за лацканы пиджака, который всё ещё находился на моих плечах. Медленно наклоняясь к губам, он не сводил карих глаз с моего лица. Я закрыла глаза и подалась на встречу ему. Наши губы слились воедино. Медленно, без напора, Александр целовал меня, оставляя на губах пьянящий вкус красного вина. Слегка придерживая под локоть, он давал возможность в любую минуту прервать поцелуй. Сейчас всё зависело от меня.

– Один! Два! Три! – публика, довольная столь ярким зрелищем, вела отсчёт. – Пять! Шесть! Семь!

Я открыла глаза, прервав поцелуй. Подняв их на Александра, встретилась с его взглядом. Ни насмешки, ни эгоизма, ни самолюбия. Только уважение, взволнованность и нежность.

«Чёрт! Что же ты делаешь! Нельзя! Нельзя! Нельзя!» – я мысленно кричала на саму же себя, заставляла отвести взгляд и отойти, как ни в чём не бывало, на своё место. Но не могла. Вся моя сущность отказывалась действовать по указаниям разума. Хотелось прижаться к нему и не отпускать. Хотелось стать нежной, ласковой, любимой. Хотелось быть его. Отдаться во власть этих карих глаз, броситься в омут с головой…

Тяжело вздохнув, я дала возможность Александру помочь мне сесть за стул.

– Не надейся, что я буду такой всегда, – сняв пиджак, отдала его мужчине. – Парой слов меня не покорить.

Улыбнувшись, он прикоснулся ладонями к моим плечам и направился к своему месту, напротив моего.

– Я покорю тебя теплом… – одними губами прошептал Александр, жестом приглашая меня выпить немного вина за молодых.