– Ничего ты не знаешь, салага. Все, чего ты хочешь, чтобы я исчезла, испарилась, так?

– Так, – был вынужден согласиться Дэн. – А разве кто-то другой желал бы в моем положении чего-то иного?

– Потерпи немного. Скоро все закончится. Если, конечно, твой брат сдержит слово.

За окном яростно взвыл ветер, и Самохин непроизвольно посмотрел в окно. От дырки, оставленной пулей, во все стороны расползлись тоненькие трещинки. Дэн поежился, накинул на ноги покрывало.

– Холодно? – с сочувствием полюбопытствовала Надежда, и Дэн кивнул. – А ты когда-нибудь замерзал по-настоящему, а?

– Да нет вроде, – подумав, признался Самохин.

– Некоторые говорят, что умереть при замерзании легко. Но это не так. Когда наступает первая фаза охлаждения, организм увеличивает теплопроизводство. Убыстряется деятельность сердца, энергетические ресурсы истощаются. Усиление теплопродукции позволяет некоторое время сохранить нормальную температуру тела. Но энергетические запасы истощаются, и это равновесие вскоре нарушается. Температура тела начинает падать.

Дэн ровным счетом ничего не понимал.

– Зачем вы все это рассказываете?

– Жизненные функции постепенно угасают, – не обращая внимания на его реплику, монотонно говорила Надежда. – Замедляется частота сердечных сокращений и ритм дыхания. Изменяются функции центральной нервной системы.

Она сложила перед собой свои здоровенные руки, словно прилежная ученица.

– Не думай, что при замерзании быстро умирают. Этот процесс растянут во времени. Организм угасает не в результате отмирания собственно тканей, а по причине нарушения взаимосвязи между отдельными органами. У человека появляется озноб, мелкая дрожь, синюшный оттенок кожных покровов… Притупляются зрение и слух. И появляется страх.

Голос Надежды понизился.

– Человеку страшно, потому что он понимает, что умирает. И он не может ничего изменить. Безразличие к окружающему появляется у него лишь позже. Потом начинаются бред, галлюцинации, спутанность сознания, судороги. Затем начинается окоченение. При падении температуры тела ниже 25 °C наступает смерть.

В гостиной повисла пауза.

Дэн тоскливо считал про себя секунды, мысленно приказывая Андрею поднапрячься и побыстрее добраться до его дачи. Надежда водила своими толстыми пальцами по гвоздодеру, словно гладя некое домашнее животное.

– Ты хороший парень, Дениска, – внезапно произнесла она. Ее язык уже слегка заплетался. – Тебе немного мозги вправить, и все в порядке будет. Просто тебе нужна нормальная баба. Эта девушка, твоя любовница, она тебе не ровня. И судя по всему, с женой у тебя тоже ничего общего. Понимаешь, о чем я?

– Не совсем. Какое отноше…

– Я хочу, чтобы ты выслушал одну сказку, парень, – не дала ему договорить уголовница. – Я редко кому ее рассказывала. Но раз уж судьба свела нас, слушай.

– Надежда…

– Заткнись. Радуйся, что у меня неплохое настроение. Ты ведь не хочешь его мне испортить? – вкрадчиво поинтересовалась она, и в это мгновение на лице уголовницы проступило ее второе «я» – жестокое, свирепое, с исступленно сверкающими глазами и задранной вверх губой, как у взбесившейся собаки. – Не хочешь?!

– Нет, – пискнул Дэн, холодея. Искалеченное колено тут же отозвалось ноющей болью – уж что-что, а оно было хорошо знакомо с плохим настроением незваной гостьи.

– Тогда слушай, – прошелестела она. – Тем более вряд ли ты кому-либо ее когда-нибудь перескажешь. Это история о холодном сердце.

– Вроде «Снежной королевы»? – попытался улыбнуться Дэн, но, глянув в серьезное лицо Надежды, понял, что шутка не прокатила.