Я поднимаюсь на ноги и засовываю руки в карманы пальто. Холодно становится, как будто на улице не весна, а самый настоящий морозный январь.     

- Извини меня, - тихо говорит Алиса, как будто опасается, что нас могут услышать. - Дэн выпил, ко мне пришёл, чтобы помогла…     

Она опускает взгляд и трясёт головой, а мне тошно опять от того, что говорит некогда лучшая подруга. Понимаю, о чём она. О том, что сдала меня со всеми потрохами.        

- Ну? Помогла? - хмыкаю в ответ.      

- Я не о том. Он к тебе собирался, сказал, что всё решит. А я как представила, что тебе волноваться нельзя…    

Обрываю речь Алисы смехом. Запрокидываю голову и невесело, но очень громко смеюсь. Лишь бы только Любаша, играющая неподалёку, не ужаснулась этому.   
Но мне и вправду смешно. Волноваться мне нельзя, ну надо же!      

- И как только ты это поняла, тут же выложила ему то, о чём я тебя просила молчать?     

- Насть…      

- Вы сговорились, что ли? Насть, Насть… Хватит!    

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но снова меня останавливает лишь одно. Маленькая девочка, которая играет в нескольких метрах от нас. Обманутая, как и я. И беззащитная, в отличие от меня.      

- Расскажи всё. Как и что между тобой и Денисом было, когда только о Любе узнали.     

Алиса головой мотает, но в этом жесте не потребность отмахнуться от того, что я буквально требую.     

- Да ничего особо не было. Я узнала, что беременна. Первым делом скрыть хотела. Потом поняла, что у двоих моих самых близких людей вопросы возникнут.    

Она на меня взгляд вскидывает, и в нём столько всего просящего, что теперь уже моя очередь замотать головой в попытке отстраниться.       

- Дальше, - говорю ей.      

- А дальше ничего. Дэну о дочери сказала. Тебе тоже хотела, но он сразу на дыбы. Тебя потерять не хотел.    

- То есть, вы оба рассчитывали на то, что станете скрывать правду, чтобы… сохранить меня с вами рядом?   

- Да.     

Я снова нахожу глазами Любашу. Вот она - малышка, у которой даже спрашивать ничего не стали. Думать не хотели о том, что она без отца останется. Самая пострадавшая сторона.        

- Извини, Лис, но я благодарной быть за это не хочу. И не должна, - говорю с нажимом.       

- Я понимаю.     

Делаю глубокий вдох, и меня прорывает.     

- Ты не понимаешь.     

Это действительно так.     

- Ни ты, ни Дэн не понимаете. Давайте мне ещё припишем истерики из-за гормонов. Ну, так ведь проще всего, правда?     

А может, у меня и впрямь истерика из-за гормонов? Чёрт! И почему я снова пытаюсь их оправдать? Почему себя не берегу и представляю на месте виновной стороны?           

- Настён… ты мне очень дорога. Мне плохо и я хочу всё исправить, - говорит Алиса, на что я лишь невесело ухмыляюсь.     

- Исправить можно было бы только в одном случае - рассказать мне всё сразу. Вы этого не сделали. Сейчас за мой счёт пытаться себя обелить я запрещаю!         

Выкрикиваю эти слова и скрываюсь за дверью парадной через несколько мгновений. В очередной раз утвердилась в том, что знала и так. Вот только бы теперь не думать о том, как пострадала во всём этом Любаша. Не по моей вине, отнюдь. И о том, что это произошло, должны заботиться её родители и никто кроме. Неправда ли?     

9. 9

- Так, Настя… пока с беременностью всё хорошо. Но ты мне категорически не нравишься, - произносит врач, к которому прихожу, чтобы удостовериться в том, что положительные тесты мне не привиделись.     

- Я и сама себе не нравлюсь, - вздыхаю тяжело, устраиваясь за столом и барабаня по нему пальцами.