– Кладовник, покажись. Поговорим и посидим. Решим проблемы и о жизни побеседуем. А пришел к тебе, не с пустыми руками, – мысленно сказал я, но потом и вслух повторил, да личину истинную принял.

В ответ ни звука, но мне-то к этому не привыкать, после долгой спячки, когда еще дойдут слова и поймет он кто в гости пожаловал. Поставлю последнюю рубаху, что появится, а пока магическим посылом расчистил снег. Не на нем же сидеть!

– Дед Лесовик! Хворосту для костра натащи или своим духам прикажи, – приказал я.

То, что за мной тут еще несколько духов наблюдают – знаю, но в расчет их не принимаю, рангом не вышли, да и договариваться лучше всего не с ними.

– Кволим, и чего тебе дома не сидится? – вышел на поляну дух, руки и ноги в коре, борода и волосы из плюща, на щеках зеленый мох, на голове птичье гнездо. – Неужто заблудился и у меня дорогу решил узнать? Правильные слова-то не позабыл?

– Ой, все-то ты шутишь! – усмехнулся я, зная его доброту и широкую душу. – Не забыл, могу повторить.

– Точно? – склонил тот голову. – Не врешь?

– Дед Лесовик, ты к лесу, а я к дому привык! – процитировал я слова ключ, к его доброму деревянному сердцу.

– Вот теперь и хворосту принесут, – кивнул тот. – Удачи тебе, здешний кладовник дюже упертый.

– Угу, понял, – кивнул ему, наблюдая, как появляется куча хвороста.

Лесовик бесшумно скрылся в лесу, проводил его взглядом и печально покачал головой. Н-да, мало их остается, а все из-за доброты. Тех же леших, как и водяных – полно, но это духи жесткие, а вот по-настоящему добрых поистребили, хитростью и подлостью извели. И ведь данный край в моих владениях, а и то за всем не могу уследить и на помощь прийти.

– Кволим, чего пришел и зачем звал? – раздался слева голос.

Оглянулся и увидел прозрачного кладовника, который по пояс из снега показался. Черт! Не вышел полностью и не принял телесную оболочку, не желает общаться, но и промолчать не в силах. Ох, тяжелые предстоят переговоры.

Немного помолчал, а потом встал и подошел к кладовнику. Склонил голову на бок и глядя сквозь него сказал:

– Кто-то не желает со мной поговорить. Норов свой и независимость показывает. Я со всей душой, – указал себе за спину на корзины и потрескивающий хворост в костре, – обидно!

– На слабо берешь? – усмехнулся хранитель кладов. – Рассчитываешь, что если выйду, то перед тобой стелиться стану, а испив зелья дурманящего и вовсе секреты расскажу?

– Хм, в чем-то ты совершенно прав, спорить не стану. Пока же по-хорошему прошу выйти и краюху хлеба со Смотрителем переломить, – медленно произнес я, сдвинув брови и посмотрев тому в глаза.

Молчит кладовник, размышляет. Предложил не просто так хлебушек откушать, отказ как таковой означает неуважение, и, в какой-то степени, бунт. Тот кто от такого предложения отказывается сразу ставит себя выше статусом и… деваться некуда, требуется силовое решение. Оппонент обязан подтвердить на деле свои взгляды и силу. Честно говоря, хранители кладов сами себе на уме, силы в них много и не факт, что смогу победить. Да и в отличие от меня, ему терять-то нечего, в любом случае останется охранять сокровища, а моя репутация может пострадать. Тем не менее, смотрю с прищуром и жду ответа. За моей спиной боевая практика и схватки, магия принадлежащих земель, а вот кладовник, какой бы боевой магией не обладал, пускал ее в ход, в лучшем случае, пару раз, да и то на того, кто сдачи не мог дать.

– Кволим, зачем сразу ульматум-то ставишь? – сделал шаг из сугроба кладовник, обретя плоть и кровь.