Он ужинает с полной женщиной арабской внешности в отеле Son Vida, и они исчезают в номере. Он играет в боулинг с другой женщиной в зале для игр района Son Moix. Потом они занимаются сексом на заднем сиденье джипа «Рендж Ровер» с немецким регистрационным номером, принадлежащего этой женщине, на парковке за фирменным магазином спорттоваров «Декатлон». До этого Тим сфотографировал крупным планом обручальное кольцо этой женщины в момент игры в боулинг, когда она вставила пальцы в шар.

Утром восьмого дня Тим едет в офис. На автостраде Las Avenidas произошло ДТП. На пожилую женщину наехал рефрижератор, и все движение встало.

Он сидит в машине, водит пальцами по телефону и видит фото Эммы. Ему хочется позвонить Ребекке, но не следовало бы. Ему нечего ей сказать. Им нечего сказать друг другу. Он заходит так далеко, что даже набирает ее номер, нависая пальцем в сантиметре от кнопки вызова.

Позвонить ей, Эмма?

Он не получает ответа от своей без вести пропавшей дочери. Иногда ему кажется, что она шепчет что-то ему в ответ на вопросы, которые он задает. Но ему так только кажется, усталый мозг выдает желаемое за действительное, спрашивает.

Он включает радио. Отыскивает музыкальный канал с классикой восьмидесятых годов. Выключает, как только начинают крутить «Smokin’ in the boy’s room» в исполнении «Мотли Крю». Он переключает радио на новости. Двое полицейских арестованы в Calvià. Они подбросили кокаин в бар и вымогали у владельца деньги. Пришли в бар, взяли кофе, сходили в туалет и ушли. Вернулись через четверть часа с собакой, натренированной на поиск наркотиков, и нашли 200-граммовый пакет кокаина. Совершенно достаточно, чтобы владелец лишился права на продажу спиртного, а возможно, и загремел в тюрьму. Они показали кокаин владельцу.

– Теперь ты знаешь, на что мы способны, – сказал один.

– Тысячу евро в неделю, – добавил второй полицейский.

Тим слышит потрескивание, сиплые от табака голоса.

Это звуки записанного фильма.

В кафе-баре недавно установили камеру безопасности, которая и вела запись. Владелец сделал то, на что мало кто решается, и написал заявление. Бог знает, что с ним будет дальше. А вот полицейским в тюрьме придется туго, это точно. Во всех тюрьмах зэки больше всего ненавидят бывших полицейских. Они будут ходить враскорячку, с фонарями вокруг глаз и черными отеками в области почек.

В лучшем случае.

Им могут выколоть глаза. Вспороть животы заточенной ручкой зубной щетки. На мгновение в памяти Тима проявляется картина случившегося, того, что вынудило его уйти из полиции. Но он не дает ей оформиться, стать четкой. Не сейчас.

Наконец началось движение, и через пять минут он уже стоит в арктическом холоде ресепшен детективного бюро «Хайдеггер» и зовет Симону.

– Малыш Тимми! Какие люди, – кричит она. – Буду через минутку.

– Конференц-зал.

Вильсона нет на месте. А то шум выманил бы его из кабинета. Наверное, он и Ана Мартинец в банке. Или у ревизора. Тим повышает температуру в комнате для собраний до двадцати четырех градусов, и воздух быстро нагревается. Он садится. Металлические подлокотники кресла белой кожи холодят руки.

Симона появляется через десять минут. Не извиняется за задержку.

– Как здесь тепло и уютно.

– Улучшенный вариант преисподней, – парирует Тим.

Симона улыбается и садится. На ней белое до щиколоток платье. Оно ей идет, как и красный цвет на только что накрашенных ногтях. Сегодня наверняка день передач в тюрьме.

– Чего тебе? – спрашивает она.

Он отдает ей камеру, ждет, пока она смотрит на фотографии Гордона Шелли с другими женщинами.