Хихикнула и заливисто расхохоталась.

– Слушай, может ее в больничку? – услышала я голос Элиаса, – Она мне с первого взгляда показалась странной на голову.

– Сам ты на голову, – резко отреагировала Олливьера.

– Или на головку, – сквозь смех выпалила я, – Просто представила родителей тут, – пояснила.

Ведьма сдержанно улыбнулась. Элиас весь подобрался. И вот это их синхронность действий не понравилась. Что-то было не так.

– Надеюсь, ты моих предков не позвала в гости? – тихо поинтересовалась и мысленно взмолилась темной богине.

– Что ты! – Олли взмахнула руками, – Просто моя мама…

– Стоп! – прервала ее, – Это как-то связано с тем, что моя названивает с утра и я ее игнорю?

Олли потупила взор. Она стала рассматривать несуществующие узоры на стеклянном журнальном столике, и поглаживать собственную коленку. Вероятно, она считала, что разглаживает невидимые складки, но выглядело так, словно, ведьма себя ласкает.

– Моя мама выложила в сеть фото со свадьбы, – на одном дыхании выпалила ведьма.

– И? – нахмурила брови, – Я себя вела прилично. Вроде бы…

– Ты, может и да, но Маркос надрался от счастья…

– И Кейтлин запечатлела тот момент, когда он схватил меня за грудь?

Рыжая кивнула, а Элиас громко захохотал.

– А то, что я пощечину Вивальди влепила, это она решила не фиксировать, – пробормотала, просчитывая, сколько будет истерить моя родительница.

Олливьера снова подошла ко мне, но уже с телефоном и показала тот самый кадр.

– Офигеть, – тихо прошептала.

На фото все выглядело очень похабно. Я танцевала и платье немного приподнимала, чтобы было удобнее задирать ноги. Волосы растрепаны, под одеянием нет лифчика и Марко схватил меня за грудь так, что сквозь пальцы просочился сосок. Как? Как так получилось? Что блин за подстава?!

– И это только начало! – прочитала я подпись к фото, – Что, еще есть?

– Ага, но не ты.

– Зато моя мать теперь весь мозг выест чайной ложкой, а потом постучит по черепной коробке, проверяя… Осталось ли там что-нибудь, – в ужасе шептала я.

Мало кто знает, но меня удочерили в возрасте двух месяцев. Приемные родители стали настоящими, и пытались воспитывать в строгих традициях. Они люди с маниакальной тягой к порядку. Глубоко верят в бога, соблюдают посты и считают, что секс должен быть после свадьбы и под одеялом. А если, потеряла невинность – то все, можно идти и прыгать с крыши с клеймом шлюхи.

И когда я стала расти, как и мои потребности, желание упрятать в школу для фанатиков, стало для родителей идеей фикс. Нет. Они хорошие, порядочные люди. Но через чур правильные, дотошные и странные.

И сейчас, я просто боялась разговаривать с мамой. Ведь, даже зная, кем я являюсь, они не хотели этого принимать, считая меня фантазеркой. Я им врала где учусь, врала и вру, где работаю. И когда уезжаю в другие города, они верят, что их дочь выступает на научных конференциях.

– Жесть, – выругалась я, – Давайте сменим тему…

– Да-да, например… Какого черта, ты выкинула букет? – Олли шипела и сверкала на меня зелеными глазищами.

– Я не люблю цветы? – предположила я в шутку.

– А с кладбища всегда таскаешь домой охапку, – Олли повернулась к Элиасу, – Нет, ты только представь, что вот эта блондинка обкрадывала могилы.

– Мертвецам цветы нафиг не нужны, если они, конечно не собираются возродиться травоядными вампиренышами.

– Это осквернение памяти!

– Правда состоит в том, что жмурикам плевать на живых. Опять же, если это не зомби. Эти твари любят всех, у кого есть мозги. Вкуснятина, – для пущего эффекта причмокнула.

Олли закашлялась и рванула в ванну. Блевать.