– Ревельдайна меня не торопила с твоим согласием. Дала мне время на то, чтобы тебя уговорить. Так что не спеши с окончательным ответом. Подумай… Можешь к подруге ещё не раз наведаться… Да и тут вроде неплохо… Но что я хочу от себя добавить, так сказать, особо. – Поль чуточку задумался, собираясь с мыслями, лишь затем продолжил: – Существуют разные миссии. Одни можно отложить на невесть какое время, вторые совсем отменить, третьи – организовывать и видоизменять веками прямо по ходу осуществления. Дэмы порой так и поступают, совершенно не спрашивая нашего на то мнения. А тут – совершенно иначе. И недаром мне были показаны все сложности и противоречия Аверса. Каждый час наших сомнений, споров и размышлений – это тысячи людей, невинно погибших в бессмысленной бойне и в пожарищах войн. И чем раньше мы нагрянем в Миён, а потом и в иные государства с нашей миссией, тем быстрее мрак кровавой вакханалии сменится светом и всеобщим процветанием. Мало того, если мы опоздаем, уже и спасать некого будет. Погрязшие в крови, во лжи, в ненависти и грязи люди уже никогда не смогут повернуться к идеалам добра и справедливости…

– Ой! Как же ты пафосно изъясняешься! – фыркнула Аза, вставая из-за стола. – Аж противно! – потянула подругу за собой: – Галли, идём в сад, мне надо с тобой поговорить! Девочки, и ваше мнение будет нужно, пошли с нами! – и, уже покидая гостиную, по-барски кивнула хозяину дома: – А над твоим предложением я, так и быть, подумаю.

Когда все женщины удалились, оставшиеся мужчины расслабились, задвигались, усаживаясь в иные позы. И Вак даже попытался пошутить:

– Хуже нет, когда всё зависит от взбалмошной и капризной девчонки.

На что Труммер криво улыбнулся:

– Как бы то ни было, но интуиция мне подсказывает: Аза согласится. Тогда как ты явно испугался и уже не рвёшься в бой за возрождение ордена азнарианок. Или?…

– Вот именно «или»! Но что хуже всего, оплату за своё участие я не имею права потребовать у дэмы вперёд. А очень, честно признаться, хотелось бы. Зато у меня есть некие задумки, касающиеся товара, найденного в доставшемся тебе по наследству доме. Ты ещё об этом ничего не знаешь. Поэтому слушай мои предложения…

Поль не слишком удивился, когда выслушал рассказ Вака. Ибо подспудно чего-то такого ожидал. И сам цветочник слишком скрытничал при жизни, и сестра успела наябедничать о какой-то таинственной находке в подвалах, куда её не пустили.

В подвале отыскали (вернее, Аза отыскала!) скрытую дверь, которая вела в изумительно сухое, отлично проветриваемое помещение. А в нём – целых три тюка тщательно запакованных в фольгу, готовых к продаже алпи. Тех самых алкогольных пилюль, половинка из которых выручила Труммера при визите к Азнаре Ревельдайне. Вожделенный алкогольный заменитель из особой травки, желаемый миллионами состоятельных людей и служащий заработком для сотен и тысяч контрабандистов.

По сути, находка в три тюка не считалась большой. Скорей средней. Относительно, конечно. Проживающие у Большой стены ловкачи орудовали гораздо большими партиями товара. Или как минимум такими же, в три-четыре тюка. Но хватало и тех, кто попросту тупо рисковал своей жизнью, перенося на себе небольшие пакеты с алпи или курсируя с ними по всему сектору. Называли их «челноками». Таких вылавливали быстрей всего, потому что на станциях метро и в прочих общественных местах стояли детекторы запаха, реагирующие на большое количество (более полусотни) пилюлей из этой самой травки. После этого жандармы особого отдела нападали на след челнока и вылавливали его в момент продажи. В том числе тайная жандармерия строго следила, чтобы подобные партии, неофициальные, так сказать, не попадали в руки продавцов с патентами и с разрешением на торговлю. Мелкие распространители, торгующие прямо на улице, тоже попадались очень быстро и заканчивали весьма печально, сдаваемые своими же более крупными конкурентами. Но в любом случае, даже при попытке сбросить найденные пилюли оптом и по минимальной цене стоимость трёх тюков превышала стоимость самого дома.