Машина ждала меня точно в назначенном месте. Из автомобиля вышел лейтенант и открыл мне заднюю дверцу. Я сел рядом с худощавым седым оберстом, на мое приветствие он холодно кивнул. Мы ехали молча всю дорогу, но когда машина остановилась, оберст повернулся ко мне и заговорил:

– Я был против этой встречи, однако Людвиг попросил меня, и я не мог ему отказать.

Мы вышли во дворик небольшой усадьбы, и я в сопровождении оберста поднялся в дом. В гостиной меня ждал сухощавый генерал.

– Добрый день, господин Бек.

– Добрый день, – поздоровался со мной генерал-полковник. – Спасибо, Карл, не буду тебя больше задерживать.

Оберст отдал честь и вышел.

– Итак, господин Михайлов, о чем вы хотели со мной побеседовать?

– Господин Бек, Гитлер не предлагал вам возглавить генеральный штаб?

– Мне? Никогда. Хотя то, с какой скоростью гибнут его штабисты, наводит на невеселые мысли.

– Один аналитик СД предположил, что русские находят штабы, пеленгуя золотое шитье в генеральских погонах. После того как его доклад попал наверх, его самого лишили погон, – пошутил я.

– Возможно, в этом что-то есть, – серьезно ответил Бек. – Русские меня просто поразили.

– Тут нечему удивляться, все-таки техника двадцать первого века, – сказал я.

– Значит, все эти фантастические слухи правдивы?

– Да, Германия напала на Федеративную Россию из двадцать первого века. Генерал, проблема в том, что они знают все, что происходило в их истории, знают про ваши контакты с Остером, Ольбрехтом и профессором Йессеном. Сейчас в России республика, у коммунистов десять процентов в парламенте, а у власти очень популярный премьер левоконсервативных взглядов.

– Что вы хотите от меня? – сухо спросил собеседник.

– Я хочу знать, что предпримет армия в ситуации, заметьте, абсолютно гипотетической ситуации, когда исчезнет правительство Рейха.

Генерал задумался, подошел к горевшему камину, постоял и начал отвечать: – В данной гипотетической ситуации армия могла бы прислушаться к авторитетному лицу и поддержать вновь организованное правительство, созданное здоровыми силами Германии.

Но я никогда не пойду против интересов Германии и ее армии, ведь русские требуют полной и безоговорочной капитуляции.

– Знаете, генерал, не все так плохо, как кажется. В другом прошлом Германия полностью капитулировала, но страна сохранилась, хотя Вермахт убил около тридцати миллионов русских, украинцев и белорусов.

– Сколько миллионов? – ошарашенно спросил Бек.

– Война длилась еще четыре года, погибло десять миллионов немцев, американцы разбомбили все города, и девятого мая подписан акт о безоговорочной капитуляции.

Гитлер уже знает об этом, он решил подстраховаться. Вам известно о приказе расстреливать военнопленных?

Бек молча смотрел на языки пламени в камине.

– Господин генерал-полковник, как я могу связаться с вами?

Он взял с каминной полки ручку и на листе бумаги написал номер.

– Позвоните по этому номеру и спросите господина Штрайбаха.

Через минуту смятый листок полетел в камин.

Прощаясь со мной, генерал был гораздо более приветлив, чем при встрече.

Лейтенант ждал меня в машине. Я открыл дверцу и сел рядом с ним.

– Вы не могли бы подвезти меня к главному филиалу Дрезднербанка? – спросил я.

Лейтенант кивнул и завел машину.

Мне порядком надоела эта конспирация, затеянная Гейдрихом. Я прекрасно понял, что мне он отвел роль живца, на которого будут клевать все недовольные режимом. При малейшей опасности он меня сдаст, но сейчас я ему был очень нужен.

Операционный зал банка был практически пустым, после начала войны с Россией финансовая жизнь Берлина практически замерла. Я подошел к клерку, сидящему за столом в дальнем конце зала.