– Слезай! Считай до ста и только потом снимай повязку, – приказал Рон спустя вечность. Мне даже поспать удалось во время монотонной езды. Спрыгнув и на ощупь стащив с коня своё копьё, я потянулся, разминая затёкшие мышцы, и помассировал натруженную задницу. Вот кому досталось больше всего! Рон не стал прощаться или говорить слова напутствия – младший ещё не дорос до такого уважения. Послышался удаляющийся топот копыт – меня оставили одного. Возникла мысль сорвать повязку и запомнить направление, куда поскакал Рон, но так же быстро, как возникла, она исчезла. Во-первых, чревато проблемами. С брата станется отправить коней, а самому проверить выполнение традиций. Во-вторых, с чего вдруг мне потребуется помощь в определении направления? Что бы Рон ни говорил, это и моя земля тоже.

Так что я спокойно уселся на землю и принялся считать. Отцу бы понравилось, что его младший чтит традиции. Проклятье! Ещё раз я мысленно произнесу это слово, даю себе зарок – отожмусь полсотни раз! Густав научил: если какая-то мысль не даёт тебе покоя, забей её усталостью. Не помогает – значит, дал малую нагрузку, и в следующий раз нужно её увеличить.

Вроде как помогло – в мыслях образовалась привычная благодать. Если без фанатизма, то для преодоления восьмидесяти километров мне потребуются сутки-двое. Ориентируемся на двое, так как уподобляться загнанной лошади я не собирался. Значит, нужно подумать о ночлеге – выбрать место, найти воду и подготовить запас сухих веток. Можно, конечно, ещё и едой запастись, благо в наших лесах зверья всякого полно, но это морока с готовкой. Двое суток без еды я точно выдержу.

Как же просто жить, когда у тебя есть чёткий план действий. Стянув повязку и осмотревшись, я даже не стал сдерживать ехидную ухмылку – о да, меня действительно запутали и отвезли в супертайное место, из которого просто так не выбраться! Слева плескался океан, справа находился плотный лес, но впереди, где-то на границе горизонта, возвышался белоснежный горный пик. Смотрим на солнце, сверяемся с горой и поворачиваемся ровно в том направлении, где находится замок баронства. В памяти всплыла карта местности – у меня было минимум три пути, как добраться домой. Длинный, прямой и удобный. Какой я выбрал? Конечно же, удобный – пройтись по берегу до маяка, это где-то километров тридцать пять, взять у смотрителя лошадь и благополучно доехать. Никто не говорил, что нельзя пользоваться посторонней помощью. Длинный – это путь, которым мы сюда приехали. Придётся дать довольно огромный крюк, по длине если не больше, то ничуть не меньше удобного. Да и деревень там почти нет, так что с транспортом будут проблемы. Прямой я даже не рассматривал – через леса пробираться мне не хотелось.

Удобней перехватив копьё, я неспешной трусцой побежал по набережной. Тело требовало движений. Километры сменялись километрами, но я бежал без устали – привыкшее к тренировкам тело вошло в рабочий ритм и двигалось на автоматизме. Даже хорошо, что дополнительной нагрузки не было – ничто не мешало возвращаться домой, чтобы окунуться в пышные формы моих, и только моих, ласточек и…

Додумать сладостную мысль я не успел – неожиданно меня вырвало из ритма. Запнувшись, я едва не растянулся на песке, где и остался бы лежать, прижатый неприятным и липким страхом. Что-то похожее мне уже довелось испытать – когда Густав поймал меня за очередной проделкой, посадил под замок и якобы отправился за отцом. Это потом я узнал, что никуда мой наставник не пошёл, но тогда, в семь лет, ещё свежи были воспоминания о плети, так что о пережитом ужасе я не забуду до конца своей жизни. С тех пор прошло одиннадцать лет, и мне даже начало казаться, что никогда уже не испытаю столь глубокого и искреннего ужаса, но я ошибся. Здесь, на берегу моря, меня прижало так, что хотелось скулить и визжать, как побитому щенку. Поджать хвост, обмочиться и уползти прочь, подставляя всем подряд живот. Повторюсь – если бы я упал, именно так бы себя и повёл. Но я устоял – помогло копьё. Опёршись о него, я бледнел и покрывался потом, сражаясь с накатывающими страхами. Несколько раз даже пытался сделать шаг назад, но каждая попытка едва не заканчивалась плачевно – я падал на колени и с огромным трудом поднимался обратно. Страх давил и требовал беспрекословного подчинения. И если с последним я ещё умудрялся справляться, хоть и трясся, как лист на ветру, то с давлением ничего поделать не мог. Сила была выше того, что я мог выдержать.