Однако на следующий же день Уильяму представилась возможность нанести визит доктору Галлахеру, который наблюдал Фридриха после падения с лошади и до самой его смерти. Все отправились на охоту – остался только Стефан, который, сославшись на легкое недомогание, попросил Монка сопровождать его к врачу, правя коляской.

– О чем шел разговор вчера вечером? – спросил детектив, когда они вышли из коляски и направились по дорожке к дому врача. Несмотря на то что до поездки они прогуливались в саду Холла, Уильяму было как-то не по себе, и он рад был подышать свежим осенним воздухом.

– Собираюсь вас разочаровать, – с сожалением ответил Стефан. – Оказалось, что именно я приметил или запомнил больше, чем все остальные, и некоторые именно от меня узнали сегодня утром то, чего не знали вчера.

Монк нахмурился.

– Ну, вряд ли вы могли не поделиться с ними своими сведениями. И, по крайней мере, мы знаем, что они скажут, если начнется процесс.

– Вам кажется, что вы зря сюда приехали?

Сыщик кивнул, слишком рассерженный, чтобы говорить. Этого он, конечно, Рэтбоуну рассказывать не станет.

Доктор Галлахер оказался человеком с мягким обхождением, лет пятидесяти или около того, который нисколько не взволновался при известии, что к нему за помощью пожаловали два джентльмена из Уэллборо-холл.

– Ну-ну, – сказал он любезно, – как вам только не стыдно, барон фон Эмден, что это с вами? Дайте-ка взглянуть… Правое запястье, да?

– Извините, что мы обманули вас, доктор. – Стефан улыбнулся и подбоченился, продемонстрировав тем самым, что его сильные здоровые запястья в полном порядке. – Это довольно деликатная материя, и мы не хотели бы оповещать об этом всех. Надеюсь, вы понимаете. Мистер Монк, – он указал на стоявшего рядом с ним сыщика, – старается нам помочь с этим очень неприятным делом, возникшим из-за обвинений, заявленных графиней фон Рюстов.

Галлахер смотрел на посетителей, ничего не понимая.

– О, да вы, значит, ничего не слышали! – Барон скорчил горестную мину. – Боюсь, что она повела себя совершенно… совершенно необычно. И все дело будет слушаться в суде.

– Какое дело?

– О смерти принца Фридриха, – вмешался в разговор Уильям. – С сожалением должен констатировать, что графиня стала распространять в обществе обвиняющие слухи, будто он умер не по причине несчастного случая, а от преднамеренного отравления.

– Как? – Медик был ошеломлен. Казалось, он не мог поверить в то, что расслышал все правильно. – Что вы хотите этим сказать? Неужели… что я… что… я…

– Нет, разумеется, нет, – поспешно заявил Монк. – Никому и в голову не могла прийти подобная мысль. Она обвиняет в отравлении вдову, принцессу Гизелу.

– Боже мой! Это просто неслыханно! Это ужасно! – Галлахер отступил на шаг и упал в кресло. – Но как и чем я могу помочь?

Стефан хотел было заговорить, но детектив резко перебил его:

– Вас, несомненно, вызовут для дачи свидетельских показаний, если мы не соберем достаточно доказательств обратного и не заставим графиню взять назад заявление и сполна выразить свои сожаления и извинения. И самой большой помощью с вашей стороны будут ответы на все наши вопросы с абсолютной искренностью, так, чтобы мы знали, чем располагаем, если она найдет умного защитника, чего нам следует опасаться как самого худшего.

– Ну конечно! Разумеется! Я сделаю все, что в моих силах. – Доктор прижал ладонь ко лбу. – Бедная женщина! Потерять мужа, которого она так глубоко любила, а затем столкнуться с такой дьявольской клеветой – причем со стороны той, которую она считала своим другом… Пожалуйста, спрашивайте, о чем вам угодно.