— Нам нужна кровь демона, — отмахиваюсь, глядя на прищурившегося раскосые глаза хвиса. — Итак, пушистый друг. Мне нужна хорошая магическая защита, несколько свечей для проведения ритуала, нож из закаленной стали и… книжка по демонологии. 

— О! Это ты по адресу, — хихикает Тимка, помахивая хвостом, торчащий в прорезе его кимоно-халата, и быстро исчезает где-то в подсобном помещении. 

Тяжелый запах лекарственных трав и затхлости наполняет легкие. Взглядом прохожу от изрисованного печатями черепа на одной из витрин до стойки с магическими маслами. Невольная ухмылка касается моих губ, когда я вспоминаю сегодняшний разговор в маршрутке на тему девичества. 

Демоны — гермафродиты. Им в сущности все равно, кто перед ними: мальчики или девочки. Главное — невинность и наличие какого-никакого дара у жертв, дающего им возможность размножаться со своим гаремом. 

Нет, нет, никакого насилия. Демоны используют чистую кровь в ритуале духовного слияния с «благочестивыми супругами». Можно сказать, деторождение происходит от святого духа. Чем больше способностей у жертвы, тем сильнее будет потомство. В принципе, ничего ужасного. Жертвенные девственники и девственницы живут долго, крови у них берут всего пару капель, а о своих «возлюбленных» каждый демон заботится порой получше, чем многие в законном браке живут. Хотя невозможность покинуть гарем порой угнетает. Ведь демоны после ритуала буквально привязываются к ним и могут до конца дней ходить за своими женами да мужьями, пока их не изгонишь обратно в пустоту. 

— Не смешно, — огрызается снова Вася, будто читая мои мысли. Он ставит обе руки по обеим сторонам от меня на стеклянный прилавок и внимательно смотрит. Мои губы подрагивают. 

Серьезно, смешно ведь. Мужику под тридцатник, а он еще ни разу…

— Прекрати! — рычит, грозно нависая. 

Чертова ладанка на серебряной цепочке болтается на шее, привлекая мой взор. Затаив дыхание, тянусь к ней пальцем и касаюсь ногтем резьбы, скользя выше по тонким звеньям. Замечаю дернувшийся кадык и приподнимаюсь на носках, втягивая уже привычный для себя запах ладана. Немного пудровый, такой непривычной и на удивление приятный сейчас, кажущийся родным.

— Это забавно, — выдыхаю я, а Вася не сводит взгляда с моих губ. — Серьезно, неужели никогда не хотелось поддаться греху? Или ты настолько праведный?

— Я просто верный, Кристина, — хрипло отвечает Шумский, будучи совсем близко. 

Мне кажется, его магия сейчас заполняет пространство вокруг нас. Воздух колеблется, а звук мужского голоса отражается вибрацией. От этого кожи словно касаются тысячи и десятки тысяч маленьких невидимых глазу мотыльков. Они щекочут губы своим прикосновением, заставляя невольно приоткрыть их в ожидании. 

Такой невербальный поцелуй получается на высоких частотах. Забавное ощущение. Хочется вдохнуть в себя эту силу, желая прочувствовать до конца. Вася наклоняется, перехватывая инициативу, и я просто даю себе свободу действий, кладя ладони на его плечи, сминая жесткую ткань ветровки. 

Мы уже целуемся, когда до моего уха долетают слова ведущего с экрана плазменного телевизора над нашими головами:

«…в районе Курильских островов произошло несколько сильных подземных толчков. Ученые до сих пор не уверены, что они имели природное происхождение, как и разливы реки Лены ранее на территории…»

Одновременно вздрагиваем, и Вася резко поднимает голову, тяжело дыша. Количество жертв в результате катаклизма пугают. Во всех российских губерниях и ханствах объявлен сбор помощи пострадавшим, а царь Николай, выступая с речью, заявляет, что империя возьмет на себя все расходы по восстановлению городов и сел. Его усталый вид и замедленная речь, пока он касается ладонью груди, обтянутой парадным светлым мундиром, говорит о затяжной болезни.