– Вот-вот, – кивнула София.

Как здорово, что Максин, в отличие от спутников, которых она в том же самом убеждала неделями, мгновенно все поняла!

– Совершенно потрясающее пророчество! – возвращая карту, сказала гадалка. – Должна земетить, я придерживаюсь такого же мнения: прорицания оставляют свободу маневра, не надо считать их жесткими указаниями. Одни и те же слова могут запросто облекаться в самые различные обстоятельства. Верно, Каликста и Барр говорили тебе, что я и сама помаленьку гадаю?

Каликста поставила чашку, ее лицо было сама учтивость.

– Конечно говорили, милая Максин, но здесь мы на самом деле ради голубей… – И торопливо продолжила: – Дядя Софии – не кто иной, как Шадрак Элли, знаменитый картолог. Он не получал вестей о племяннице с минуты ее отплытия в Папские государства. Вот бы ему сообщить, что София жива-здорова и едет на север!

– Конечно, – кивнула Максин. – Стало быть, пошлем в Бостон голубка.

– В идеале хорошо бы его попросить выслать ответ в какое-нибудь место по дороге на север. Докуда в том направлении работает твоя сеть?

– А докуда вам надо, – небрежно отмахнулась Максин. – Мои голуби и к Жуткому морю летают, и на западное побережье, и на юг, к новой границе Передовой эпохи…

– Быть может, – осторожно вмешалась Златопрут, – отважусь заметить, что направляемся мы в Соленый…

– Одна моя станция как раз там и находится, – отвечала Максин. – Так что все складывается. – Она обратилась к Софии: – Не хочешь голубков посмотреть?

София отодвинула опустевшее блюдце:

– С большим удовольствием! Я слышала, конечно, что голуби письма носят, но сама ни разу не видела!

– Как бы тебе не разочароваться, – улыбнулась Максин. – Почтовые голуби на вид – самые обыкновенные. Только выносливость у них превыше всяких похвал. Есть и еще отличие, на первый взгляд незаметное. Почтовые голуби – железные!

– Железные голуби? А как же они летают? – изумилась София.

Максин поднялась из-за стола:

– Я говорю о птицах, отмеченных Знаком железа.

– Ух ты, – восхитилась София.

– Пойдем со мной в голубятню. Заодно и письмо Шадраку отправим.

– Мне с вами можно? – спросила Златопрут.

А Сенека заплясал у Эррола на плече, переступая когтистыми лапами.

– Нет, дружок, – твердо сказал сокольничий. – Мы с тобой останемся здесь!

Максин повела их через кухню – длинное помещение с разделочными столами и несколькими печками. Кухарка с двумя помощниками наводила чистоту после утренней выпечки. Еще одна дверь вывела хозяйку с гостями во второй дворик и сад. Под желтоватым пологом низких туч гудели медлительные насекомые, туда-сюда порхала колибри. По сторонам садика густо разрослись душистые травы: лаванда, тимьян, мята, шалфей.

Каменная дорожка вела между зелеными кустами к узорной железной лесенке. Узкие ступени же вели в комнату с низким потолком, где пахло птичьими гнездами и ворковало, переговаривалось множество голубей. Длинное окно, не забранное ни стеклом, ни решеткой, выходило на дворик и на простиравшийся за ним Новый Орлеан. Голуби совершенно свободно влетали и вылетали, хлопали крыльями, устраиваясь на узких деревянных полках, выстланных соломой. Они бесстрастно взирали на Максин и вошедших с ней посетителей.

– Здесь у меня, – сказала хозяйка, – живут самые бывалые голуби Западного мира.

Златопрут опустилась на колени у полочки. Потянулась зеленоватыми пальцами к птицам. Голуби откликнулись жизнерадостным воркованием, тихонько двинулись навстречу.

– А ты, смотрю, с ними обращаться умеешь, – одобрительно проговорила Максин.

Златопрут подняла голову и просияла: