– Боже мой! Вы на что намекаете? – не дослушав, завопила секретарша. – Какой маньяк? Откуда?

– Откуда берутся маньяки, ни криминалисты, ни психологи точно не знают! Но их поведение примерно предсказать могут. Так что...

– Разве Ляльку убил не Адамов? – снова перебила его Майя. – Из ревности или... ну, не удовлетворила она его! А может, отказала! Он и... Мужики этого не любят.

– При чем тут Лев Назарович? – притворно удивился сыщик.

– Ка-а-ак? Ведь это же он!

– С чего вы взяли, Майя? Доктор Адамов – всего-навсего один из подозреваемых. То, что он во время убийства спал у себя в кабинете, еще ничего не доказывает! И зачем ему потрошить труп? Сами подумайте. Тут явно прослеживается почерк маньяка.

– Вы серьезно? – пискнула секретарша, холодея от страха.

Ведь самой красивой девушкой в клинике она явно считала себя. Выходит, ей угрожает нешуточная опасность!

– Отвечайте на мои вопросы со всей ответственностью, – строго сказал Всеслав. – Только так мы сможем обезвредить преступника.

– Х-хорошо... Но я больше ничего не знаю.

Дальнейшая беседа была построена на пустых вопросах, Майя ничего существенного к сказанному добавить не могла. Да и главной цели сыщик достиг: посеял в ее неповоротливом уме идею про маньяка. Теперь она начнет развивать ее, параллельно с версией о Кристине Адамовой. Что ж, прекрасно!

Разговоры с остальными сотрудниками оказались напрасной тратой времени, никто ничего не видел, не слышал. Одни склонялись к тому, что Адамов и Садыкова были-таки любовниками, другие сомневались или отрицали сей факт. Почти никто не считал Льва Назаровича способным совершить столь жестокое убийство, но и других подозреваемых не называли. Словом, тупик.

«Пожалуй, мне стоит проверить алиби Кристины на ту ночь, – подумал Смирнов, закрывая кабинет. – Чем черт не шутит?»

Ева вернулась домой сама не своя. Встреча у театра с актером Кристофером Марло, глухой закоулок, куда он привел ее, свеча за грязным стеклом – все это показалось ей кошмарным сном. Скорее бы пришел Славка, она пожалуется ему на свое настроение, и ей станет легче. Он посмеется, будет над ней подтрунивать. Пусть!

Ева решила почитать, но буквы на страницах купленного по дороге журнала расплывались перед глазами. Она отложила журнал и отправилась в кухню, готовить ужин. Все валилось у нее из рук.

Сама того не желая, Ева прислушивалась к каждому звуку на лестничной площадке, к каждому шороху в квартире. О телефоне она старалась не думать. Что ее заставило обменяться номерами с молодым актером? Он какой-то странный, несет всякий бред!

– Ты преувеличиваешь, Ева, – прошептала она, разговаривая сама с собой. – Все артисты немного отличаются от обыкновенных людей. И художники, и музыканты! На то они и богема. Творчество стирает границы реальности. Подумаешь, люди выходят на сцену под псевдонимами! Разве не так поступают эстрадные певцы? И никого подобные вещи не пугают.

«А ты хочешь, чтобы он позвонил, этот сумасбродный Крис? – спросил ее внутренний голос. – Ну, признайся же! Он ведь тебе понравился. У него такие томные, страстные глаза, такие шелковистые волосы, такие чувственные губы. Как он целует?»

– Нет! – защищалась Ева. – После той глупой болтовни мне уже не хочется ни его звонков, ни его внимания. Я поддалась минутной слабости, о которой теперь жалею.

Будто откликаясь на ее мысли, раздался телефонный звонок. Ева подскочила от неожиданности, хотя как раз об этом думала. Звук сигнала имел зловещий оттенок.

– Что за ерунда! – рассердилась она на себя.

Телефон затих, но через минуту звонки возобновились. Ева сидела, не в силах взять трубку и ответить. Наконец она решилась.