– Тетю Вику тоже убили, – тихо сказал Игнат.

– Как убили?! – опешила Зойка.

– Да так и убили. Сначала твоего отца, затем тетю Вику. Убийство с целью ограбления.

– А что вы говорили про завещание? – спросил дотошный Сазонов.

– Что говорила?..

– Кто первый умрет, тот свой дом и отдает, – напомнил начальник отделения.

– Ну да, отец завещание составил, и тетя Вика тоже, – кивнула Зойка.

– То есть, если ваш отец умрет, его дом унаследует Виктория… – Сазонов вопросительно глянул на Игната.

– Яковецкая Виктория Максимовна.

– Твоя тетя могла унаследовать дом Валентина Георгиевича? – спросил Сазонов.

– Дом Валентина Георгиевича должна унаследовать его дочь, – ответил Игнат. – И она прекрасно это знает.

– Не знаю я ничего! – воскликнула Зойка.

– Ну да. – Игнат бросил взгляд на мазанку.

– А если Виктория Максимовна умерла, кому перейдет ее дом? – поинтересовался капитан.

– Дома, – подсказала Зойка. – Два дома!

– Кому там что отойдет, это к нотариусу, – заявил Игнат.

– Тебе все должно отойти! Я знаю!.. – вскричала Зойка.

– Я не убивал. У меня алиби. А вот где твой муж пропадает, это нужно выяснять.

– Алиби у тебя!

– В момент убийства находился в участке, – кивнул Сазонов.

– А где еще мог находиться злостный хулиган Жуков?

– Ну почему же хулиган?

– А может, и вор. Может, грабитель… А может, и убийца! Никто не знает, за что ты сидел!

– Ну вот! – совсем невесело улыбнулся Игнат.

– Рассвело уже… – глянув по сторонам и на небо, сказал Сазонов. – А ну дай-ка еще разок взглянуть на удостоверение!

Игнат усмехнулся, достал «корочку» и вместе с вложенным в него отпускным билетом протянул капитану. И он пристально стал разглядывать печать, вдруг фальшивка?

Игнат сел на скамейку и вытянул ноги. Не стал он спрашивать, где Гена, и в дом его искать не отправился. Он сам под подозрением, да и полномочий как таковых входить в чужой дом нет.

– Где муж? – спросил Сазонов, в который уже раз возвращая Игнату удостоверение.

– Да не мог Генка! – мотнула головой Зойка.

– Где Генка?

– Говорю же, с Матвейчуком где-то!

Лешка Матвейчук жил в доме из красного кирпича, двор – сплошной вишнево-яблоневый сад. А перед домом рос огромный грецкий орех, тенью своей накрывающий чуть ли не пол-улицы. Игнат помнил этот орех. И Лешку Матвейчука вспомнил. Дрался с ним когда-то. Их было двое, он один, ничего, справился.

Лешка спал прямо на скамейке под виноградником. Рядом сидела цепная собака, она даже не гавкнула, когда к забору подошли Сазонов и Жуков. Сидит, смотрит на Игната умными глазами, нельзя хозяина будить. Но если вдруг незваные гости попытаются обидеть Лешку, пусть пеняют на себя.

– Матвейчук! – зычно крикнул Сазонов, с силой и громко тряхнув железную калитку.

Лешка продрал глаза, поднялся, только тогда собака залаяла.

– Что-то я не понял! – глядя на Игната, проговорил Матвейчук.

Молодой еще, может, на год старше Игната, но лицо не просто опухшее, а темное от постоянных пьянок. Спился парень.

– Гена где?

– Гены с нами не было! – мотнул головой Матвейчук.

– Где не было?

– Ну, помнишь, у речки, ты, я, Сашка Ивасев.

– Это давно было. А вчера ты с Генкой бухал.

– Ну да, вчера… А сейчас ты мне снился… И Сашка с Ивасем… Нет, правда снился!

Лешка остановился в двух шагах от калитки, но даже с такого расстояния от него нещадно разило перегаром. Наверное, бормотуху жрали.

– А это кто? – Лешка потер глаза, глядя на Сазонова.

– Не узнаешь?

– Ну как не узнаю!..

– Генка где? – снова спросил Игнат.

– Генка? Петелин?

– Петелин!

– Так у тестя своего. Ушел к нему – и с концами.

– Когда ушел? – оживился Сазонов.