«Это все уже в прошлом. Ваш консерватизм приведет Лигу к гибели, Ан. Кариане были правы в одном: нужно меняться и приспосабливаться, иначе конец».

– Роан?

– Да? Извините, задумался.

– Я хотел узнать об инфляции, – сказал лорд.

– Она прогрессирует, но не стоит портить вечер разговорами о финансах.

Роан украдкой взглянул на хроно в рукаве фрака. Всего сорок минут прошло, а кажется, будто вечность. Еще немного, и он улизнет, чтобы встретиться с Сэмми на праздничных улицах Понитауна, где пахнет чили и жареным мясом, где на всех углах стоят музыканты и танцоры извиваются под страстные гитарные переборы. Воображаемая музыка диссонировала с бальной, исполняемой оркестром на хорах. Роан поставил бокал и стал пробираться к двери. К черту все, больше он ни минуты не вытерпит.

Джулиана перехватила его. На ее платье сверкали цехины, в темных кудрях – бриллианты.

– Можно узнать, куда ты собрался?

– Э‑э…

– К шлюхе своей уходишь? – Ее голос прорывался даже сквозь гром оркестра.

– Не понимаю, о чем ты. Бога ради, не устраивай сцен.

– Почему же? Ты-то выставляешь напоказ свою инокровку.

– Откуда ты…

– Брет сказал жене, а она своей матери. Весь Кампо-Рояле над тобой потешается.

– Ты еще раньше об этом позаботилась со своими любовниками! – наконец-то высказал наболевшее Роан.

– Они по крайней мере земляне.

На них уже оборачивались. Роан обвел диким взглядом любопытствующие лица, изысканные наряды, вышколенных слуг. Будто стальные обручи смыкались вокруг, и звон гитар уплывал все дальше.

– Нет, – сказал он, сам не зная к чему, и стал спускаться по хрустальной винтовой лестнице под летящие вслед проклятия Джулианы.

Сэмми ждала его у ларьков, где продавали керамику, шарфы, бижутерию и косметику. Гул голосов перекрывал музыку, с жаровен капал шипящий жир. Роан обнял любимую, уткнулся в ее плечо.

– Что с тобой? – Она нежно отвела волосы с его лба.

– Джулиана знает. Все знают. Они хотят, чтобы я от тебя отказался, а я не могу! Не могу!

– Пойдем. – Она взяла его под руку и повела по улицам, где люди могли танцевать с инопланетянами, и пить с ними, и даже влюбляться в них.

У себя дома она налила ему выпить. Он проглотил все залпом, не обратив внимания на странный вкус. Комната начала раздуваться и снова сжиматься.

– Жаль, что нам так мало удалось побыть вместе, Ан. – Ее голос звучал будто издали, а потом все поглотила тьма.

Через некоторое время он осознал, что лежит голый на чем-то холодном. Его тошнило. В руку впилась игла, Сэмми гладила его по голове, говоря что-то ласковое.

Он снова погрузился во тьму и снова очнулся. Ему светили то в правый, то в левый глаз, и перед ним из-за этого плавали разноцветные круги. Что-то надавило на кончики его пальцев, и новый укол вернул его в темноту.

Окончательно Роан пришел в себя дома у Сэмми, лежа на кровати без матраса и простыней. Он встал, пошатываясь, собирая воедино разрозненные фрагменты памяти. На сгибе локтя виднелся след от иглы, одежда валялась на стуле в углу, карманы кто-то обчистил. Пропали ключи, бумажник, комм, даже расческа и носовой платок с монограммой.

– Шлюха поганая. Воровка, – вымолвил он и вздрогнул от собственного голоса, из баритона перешедшего в бас – оттого, должно быть, что в глотке и во рту пересохло.

Устремившись в ванную за малой нуждой, он заметил, что там не осталось ничего из принадлежностей Сэмми – ни зубной щетки, ни щетки для волос, ни подаренных им духов. Но если она хотела всего лишь обокрасть его, почему так долго ждала? Он подошел к раковине помыть руки и отшатнулся.