– Спрашивайте, миссис Дивайн.

– Сэр, у вас есть враги?

– Нет, мэм.

– И вы в этом убеждены?

– Абсолютно, – отвечает сэр Эдмунд – с сомнением в лице.

– У вас есть предположения, кто мог бы похитить Кристабель?

Сэр Эдмунд качает головой.

– Вы уверены?

Сэр Эдмунд кивает, но отнюдь не уверенно.

– Сэр, я должна задать вам вопрос, на который отказался ответить мне доктор Харбин. Почему вы скрывали ото всех свою дочь?

Сэр Эдмунд медленно поднимается на ноги. Подходит к окну. Его ждет розарий, и искусственные руины, и сад, и дорога за ним. Сегодня вечером он будет долго гулять. Сон настигнет его только на рассвете. Или вообще не настигнет.

– Я боялся, что это случится.

– Вы боялись, что вашу дочь похитят?

– Да.

– Почему, сэр Эдмунд? Почему вы этого боялись?

Баронет смущен, растерян.

– Доктор упомянул, что ваша дочь – не совсем обычный ребенок. Не могли бы вы уточнить, какие у нее особенности?

– Это… скользкая тема, – уклончиво отвечает сэр Эдмунд.

Брайди с трудом сохраняет терпение.

– Сэр Эдмунд, если Кристабель похитили из-за ее необычности, значит, вы просто обязаны просветить меня. Не исключено, что это поможет мне найти и вернуть вам вашу дочь.

– По поводу Кристабель, мэм, – вздыхает сэр Эдмунд, – я не могу вас просветить.

Брайди ставит бокал на стол и останавливает на баронете суровый взгляд.

– Тогда попробуем зайти с другой стороны. Сэр, почему вы послали за мной, а не обратились в местный полицейский участок?

Баронет краснеет, открывает-закрывает рот.

Брайди ждет. Наконец:

– Кристабель способна заставить человека вспоминать.

– Вспоминать?

– Да, вытаскивает из вас давно позабытые воспоминания. Не неприятные, но… – он морщится, медля в нерешительности, – …и она способна внушать мысли.

– Мысли?

– Нежелательные. Не совсем ваши собственные, – тихо говорит он.

Брайди обращает взгляд на Руби; тот постукивает пальцем по виску.

– Это трудно объяснить. – Губы сэра Эдмунда на мгновение раздвигаются в сардонической улыбке. – Она смотрит на человека, и того посещают мысли.

Вздохнув, он встает, идет к письменному столу, выдвигает один из ящиков, достает фотографию в серебряной рамке и вручает ее Брайди.

На фото – белокурая девочка в белом платье до пола, сидит в кресле. Кажется, что от нее, от девочки, исходит сияние – холодный свет. Не такой, как от Руби – сверхъестественный, а будто она высечена из яркого мрамора. Вероятно, какой-то трюк фотографа, предполагает Брайди.

Но вот глаза у девочки белесые, аномально светлые.

– У нее проблема со зрением? – спрашивает Брайди.

Сэр Эдмунд занимает кресло напротив нее, садится на самый краешек и, понурившись, кладет руки на колени своих длинных ног – поза человека, признавшего свое поражение.

– Нет, зрение у Кристабель замечательное. Как раз в этом и проблема. Она видит слишком много.

Брайди внимательно рассматривает фотографию.

– Но глаза совсем бесцветные.

– Вообще-то, они меняют свой цвет.

– Меняют? Как это?

– Из алебастровых становятся синевато-серыми, потом черными как смоль. Это поразительно.

Брайди протягивает фотографию сэру Эдмунду с намерением вернуть ее.

– Обычно глаза не меняют цвет, разве что у новорожденных.

– А у Кристабель меняют. – Сэр Эдмунд кивает на снимок. – Оставьте у себя. Чтобы знать, кого ищете.

– Мысли, что она внушает… Расскажите про это поподробнее.

Сэр Эдмунд проводит рукой по лбу.

– Пожалуй, это даже не мысли – скорее чувства.

– Чувства? Какие?

– В основном гнев, – отвечает сэр Эдмунд, немного подумав.

– Давайте подытожим: ваша дочь способна вызывать воспоминания и мысли, а также внушать чувство гнева. А глаза у нее будто каменные и меняют цвет.