Авиаконструктору Яковлеву:

– Я приветствую тебя! Твои самолеты очищают небо. Но нам их надо еще намного больше и чтобы они были получше. Дело за тобой!

Дойдя до Новикова, командующего авиацией, сказал:

– Это ты используешь наши самолеты. Если будешь использовать их плохо – должен знать, что тебя ждет.

Указав пальцем на одного из присутствующих, заметил:

– А вот начальник тыла. Он обязан доставлять на фронт материальную часть и людей. Пусть постарается делать это как следует! Иначе он будет повешен, как это делается в нашей стране.

Заканчивая тост, Сталин кричал тому, кого называл:

– Подойди!

Тот торопливо подходил к Сталину, чтобы чокнуться с ним.

В какой-то момент Сталин вдруг сказал:

– Ох уж эти мне дипломаты! Какие болтуны! Есть только одно средство заставить их замолчать – расстрелять из пулемета. Булганин, сходи-ка за пулеметом.

И вдруг, заметив рядом с собой Подцероба, переводчика, который присутствовал при всех беседах и переводил каждую реплику, Сталин, нахмурившись, сказал ему:

– Ты слишком много знаешь! Мне очень хочется отправить тебя в Сибирь.

«Вместе с моими спутниками, – пишет генерал де Голль, – я вышел. Обернувшись на пороге, я увидел Сталина, в одиночестве сидевшего за столом. Он снова что-то ел».

Лазарь Моисеевич Каганович говорил поэту Феликсу Чуеву: «Его надо брать по временам, по периодам, разный он был. Послевоенный – другой Сталин. Довоенный – другой. Между тридцать вторым и сороковым годами – другой. До тридцать второго года – совсем другой. Он менялся. Я видел не менее пяти-шести разных Сталиных».

В те годы Сталин даже не верил в покушения на свою жизнь. В конце лета 1933 года он отправился отдыхать на юг, взял с собой Ворошилова и Жданова.

25 августа вечером поезд привез их в Сочи, и на машине они двинулись на дачу «Зеленая роща» около Мацесты. Они не успели выехать из города, как на «Бьюик», в котором сидели Сталин и Ворошилов, налетел грузовик. Сотрудники личной охраны вождя из оперативного отдела ОГПУ, находившиеся в другой машине, стали стрелять. Но не попали. Водитель грузовика убежал. Как потом выяснилось, он был просто пьян и не справился с управлением.

Это была первая неприятность, случившаяся со Сталиным в отпуске. 23 сентября 1933 года (Сталин уже перебрался на другую дачу – «Холодная речка» возле Гагр) вождя на катере «Красная звезда» рано утром повезли на пикник, который устроили на мысе Пицунда. Когда возвращались назад, катер обстреляли с берега из винтовки. Но никто не пострадал.

Расследованием руководил срочно приехавший из Тбилиси первый секретарь Закавказского крайкома партии Лаврентий Павлович Берия. Его сопровождал начальник управления пограничной охраны и войск ГПУ в Закавказской Федерации Сергей Арсеньевич Гоглидзе, потому что виноваты были пограничники.

Выяснилось, что пограничный пост с заставы «Пицунда» не был предупрежден о появлении катера, и наряд действовал по инструкции. Командир отделения Лавров проявил бдительность и произвел, как положено по уставу, три предупредительных выстрела по неизвестному катеру.

Даже трудно теперь поверить, что в тот момент Сталин спокойно отнесся к этой истории и никого в заговоре не заподозрил. Нужды не было. Каганович из Москвы телеграфировал: «Очень обеспокоен случаем с катером. Никаких сведений, кроме самого факта, мы не имеем». Сталин ему даже не ответил. Его в тот момент волновали поставки хлеба на Северный Кавказ.

Дорога к власти не была простой. В двадцатые годы члены политбюро чувствовали себя уверенно и самостоятельно, спорили со Сталиным, иногда не принимали его предложения. Для них Сталин еще не был вождем, а был первым среди равных. Ему приходилось считаться с их мнением, договариваться с ними.