Открывшаяся дверь в покои герцогского родича и лекаря в одном лице явила глазам девицы безрадостную картину. Рыцарь, именно его она прочила в собственные мужья, с тревогой на красивом лице смотрел на так и не пришедшую в сознание Абигайль. Наконец, он выдохнул:

– Господин мой, неужели нельзя сделать так, чтобы проклятье выпустило её из своих когтей гораздо раньше?

– Увы, я и так сделал всё, что было в моих силах. Снять такие сложные чары может лишь тот, кто их наложил. Не думаю, что польстившаяся на вас чёрная колдунья даст вам с Абигайль хоть тень шанса на успешное разрешение ваших проблем.

– Чем думает эта безголовая ведьма? – Вальтер в сердцах позволил тяжёлому вздоху сорваться со своих губ. – Я – рыцарь. Она – кладезь грехов и кровавых преступлений! Никогда не быть нам мужем и женой! Мы – вечные враги!

– Попрощайся со своей девкой, глупец! – неожиданно прилетело в ответ.

Альвева, не выходя на освещённое место, выпустила чары. Они должны отправить соперницу в вечное странствие в веках в туманах без права выскользнуть из тенёт полного кошмаров и страданий сна.

Только рыжеволосая соперница дочери герцога не учла одну маленькую тонкость. Вальтер поступил строго в соответствии с Кодексом Чести. Этому своду правил следовали ещё Рыцари Круглого Стола. Сорвавшийся с пальца, увенчанного подобием золотого напёрстка, его венчал волчий коготь, сгусток непроглядной тьмы, ударил наследника рода де Аверн в грудь. Генрих отогнал негодницу, но было уже слишком поздно что-либо изменить.

Несчастный точно выцвел. В полусне он дотащился до конюшни и вскочил на спину своего верного коня. Тот оказался полностью готов к бесконечной скачке. Полный доспех всадника и тёплый плащ снова оказались на своих местах. Молодой человек лихо взлетел в седло и, намотав поводья на латную перчатку, пустил благородного скакуна неспешной рысью. Через несколько мгновений он уже крепко спал, уронив голову в шлеме с поднятым забралом на мерно вздымающую грудь.

Невесть откуда взявшийся густой сероватый туман расступился, приглашая своего пленника начать свой бесконечный путь в вечность. Призрачная тропка пролегала на узкой грани между жизнью и смертью.

Генрих поставил защиту на собственные покои и направился по тайному коридору, о котором никто, кроме него, был ни сном и не духом, в кабинет своего герцога. Ему выпало тяжёлое бремя доложить о том, какую страшную цену заплатил рыцарь де Аверн за спасение Абигайль.

– Господин мой, чёрная ведьма хотела отправить в вечное странствие вашу младшую и любимую дочь. Вальтер встал на пути у колдовства, доказав, что его слова любви – не пустое сотрясание воздуха. Вам лучше поскорее выдать её замуж. Лучше, если как можно дальше от этих мест. Колдунья вполне может сорвать злобу именно на ней.

– Я поступлю так, как ты советуешь, Генрих. Молодого герцога, конечно, жалко до слёз. Увы, но мы уже не в силах что-либо изменить в его горькой судьбине. Как только моя девочка очнётся, отправим её в ближайший монастырь, от греха подальше. Закажем и молебен во спасение души несчастного Вальтера де Аверна. Он слишком страшной ценой доказал собственное благородство и соответствие высоким идеалам рыцарской чести.

Лекарь сразу почувствовал, что дочь герцога скоро придёт в себя. Поэтому поспешил вернуться в собственные покои. Ему тоже не давала покоя мерзкая проделка ведьмы, что вполне могла остаться без должного воздаяния. С этим Генрих смириться не пожелал, так как тоже был человеком слова и чести. Он был недостаточно знатен и богат, чтобы стать рыцарем. Исцелять же больные тела и души ему казалось более достойным его колдовского дара занятием, чем участь обычного оруженосца, резво бегущего у стремени своего господина.