Старый огромный, но производящий впечатление экипаж, громыхая, вывернул из-за угла. Перед тем как забраться в него, сэр Селвин повернулся к Дарси со словами:

– Мне сложности не нужны. Мы оба несколько лет работаем мировыми судьями и, полагаю, понимаем друг друга. Я уверен, вы, как и я, знаете, в чем состоит ваш долг. Я простой человек, Дарси. Когда человек делает признание не под давлением, я склонен ему верить. Но посмотрим, посмотрим. Не будем строить теории, пока не ознакомимся с фактами.

В течение нескольких минут Дарси привели его коня, он вскочил в седло; тут и карета, заскрипев, пришла в движение. Они пустились в путь.

Было уже больше одиннадцати. Элизабет не сомневалась, что сэр Селвин выехал в Пемберли, как только ему рассказали об убийстве, и решила, что ей стоит проведать Уикхема. Вряд ли он проснулся, но ей не терпелось убедиться, что все в порядке.

У самых дверей она в нерешительности остановилась: честность заставила ее признать неожиданно раскрывшуюся истину. Причина, по которой она пришла сюда, более сложная и интригующая, чем обычная ответственность хозяйки дома, и объяснить ее гораздо труднее. Сомнений не оставалось: сэр Селвин Хардкасл арестует Уикхема, и у Элизабет не было никакого желания видеть, как его уведут отсюда в сопровождении полицейских и, возможно, в наручниках. Хоть бы от этого унижения его избавили. Маловероятно, что потом они когда-нибудь встретятся; и для нее была невыносима мысль, что в ее памяти вместо красивого, галантного Джорджа Уикхема навсегда останется его последний образ – забрызганного кровью позорного пьяницы, выкрикивающего ругательства, когда его втаскивали в Пемберли.

Элизабет решительно двинулась вперед и постучала в дверь. Ей открыл Бингли, и она с удивлением увидела в комнате у кровати Джейн и миссис Рейнолдс. Рядом на стуле стоял тазик с окрашенной кровью водой, и Элизабет обратила внимание, что миссис Рейнолдс вытерла тряпкой руки и повесила ее на край тазика.

– Лидия все еще спит, но я знаю, что стоит ей проснуться, как она сразу потребует, чтобы ее привели к Уикхему, и я не хочу, чтобы она видела, каким его привели сюда, – сказала Джейн. – У Лидии есть право находиться рядом с мужем, даже если он без сознания, но будет ужасно, если его лицо будет по-прежнему в крови капитана Денни. Здесь есть и его кровь: две царапины на лбу и еще несколько на руках, довольно слабые – возможно, следы от колючего кустарника.

Элизабет сомневалась, что умывание Уикхема было разумным поступком. Сэр Селвин ожидает увидеть Уикхема в том состоянии, в каком его нашли, когда он склонился над трупом. Но действия Джейн ее не удивили, как не удивила и поддержка, оказанная Бингли. Несмотря на благородство и мягкость, в сестре была и решимость, и если она не сомневалась в правильности своего поступка, никакие аргументы не могли заставить ее изменить решение.

– Доктор Мерфи приходил? – спросила Элизабет.

– Он осмотрел Уикхема полчаса назад, и придет снова, когда тот проснется. Мы рассчитываем, что к тому времени Уикхем успокоится и сумеет что-нибудь съесть до приезда сэра Селвина, но доктор в этом сомневается. Ему еле удалось дать Уикхему лекарство, весьма сильное, и доктор надеется, оно подарит больному несколько часов крепкого сна.

Элизабет подошла к кровати и остановилась, глядя на Уикхема. Лекарство доктора Мерфи действительно оказалось эффективным: ушло тяжелое, в винных парах, дыхание, он спал, как ребенок, грудь его еле вздымалась, – можно было подумать, что он неживой. Теперь, когда лицо его очистилось, темные волосы разметались на подушке, а расстегнутая рубашка открывала нежную линию шеи, он казался юным раненым рыцарем, измученным схваткой. Глядя на него сверху вниз, Элизабет пережила целую гамму эмоций. Против воли в ее сознании всплыли переживания настолько болезненные, что она почувствовала отвращение к себе. Ведь она чуть не влюбилась в него. Если б он был богат, а не гол как сокол, могла бы она выйти за него? Конечно, нет; теперь она понимала: то чувство не было любовью. Он, любимец Меритона, прекрасный незнакомец, в которого влюбились все девушки, выбрал ее. Все было замешено на тщеславии, опасной игре, в которую играли они оба. Она поверила и – что еще хуже – поделилась с Джейн голословными утверждениями Уикхема о вероломстве Дарси, уничтожившего его шансы на будущее, предавшего их дружбу и нарушившего обязательства отца по отношению к Уикхему. Только со временем она поняла, как неуместно звучали эти откровения в устах малознакомого человека.