– Что вы, Валерия, я бы так не поступил! – продолжал артист, качая головой. – Сигануть с высоты – это так неэстетично!

– Не… эстетично? – переспросила изумленная Лера.

– Голова вдребезги, мозги на асфальте… В общем, ужас ужасный, не находите?

– Смерть редко выглядит презентабельно!

– Если бы я выбирал способ покончить с собой, то предпочел бы что-то менее болезненное и уродующее – таблетки там, или вены резануть в ванне… Но я бы ни за что не стал сводить счеты с жизнью, разве что в случае неизлечимой болезни или… В общем, напрасно вы волновались!

– Может, спустимся? – предложила Лера.

– Всенепременно, – кивнул Третьяков. – Замерзнуть насмерть тоже не входит в мои планы!

Он сделал пару шагов по направлению к ней, остановился, словно бы в нерешительности, потом снова двинулся вперед. Лера стояла неподвижно. Она не понимала, что происходит: почему бы ей не повернуться и не пойти к лестнице вниз? Лицо Третьякова вдруг оказалось на расстоянии вытянутой руки, и она сама не заметила, в какой момент оно сократилось до расстояния… поцелуя. Лера ответила на него со всей страстью, на какую была способна – господи, что она делает?! Она же не такая, она не целуется с мужчинами, которых едва знает! Алекс перед тем, как поцеловать ее в первый раз, попросил разрешения, и любой другой получил бы кулаком в нос, вздумай он попытаться отмочить такое! Так почему же она не ударила Третьякова, а, как последняя ненормальная фанатка – из тех, что караулят артистов у служебного входа в театр, – отдалась на его волю легко и свободно, словно и не собиралась замуж буквально в следующем месяце?! Более того, Лера отлично сознавала, что никакого будущего с этим человеком у нее быть не может, однако это ее не остановило: совсем наоборот, то, что Кирилл Третьяков – не тот, с кем можно строить совместные планы, будоражило ее, заставляя забыть о приличиях.

– Я хотел сделать это в первую нашу встречу, – сказал он, отстраняясь и разглядывая Леру с каким-то странным любопытством. – Но я тогда подумал, что еще слишком рано – мы ведь были так мало знакомы!

– Так вы… ты помнишь нашу первую встречу? – удивилась она.

– Я еще вполне себе молод и не страдаю деменцией, – усмехнулся он.

– А теперь, значит, мы знакомы достаточно близко, чтобы целоваться?

– Ну, правило трех свиданий.

– Что за правило?

– Женщины говорили мне, что они позволяют себя поцеловать на третьем свидании: у нас как раз третье.

– Впервые слышу о таком правиле!

– Значит, ты – девушка, живущая по своим собственным законам. Я все думал, что ты сделаешь – скинешь меня с крыши или позволишь поцеловать?!

– С чего ты взял, что я – любительница распускать руки? – обиделась Лера. На самом деле ее оскорбило не то, что Третьяков сделал такое предположение, а то, что он так легко ее раскусил.

– Хорошо, – ухмыльнулся он: Лера подумала, что эта милая ухмылка только одним уголком рта делает артиста совершенно неотразимым, – на каком свидании ты позволила своему жениху поцеловать себя?

– С чего ты взял, что у меня есть жених? – пробормотала она, инстинктивно пряча руку с помолвочным кольцом за спину.

– Такой откровенный «булыжник» можно подарить только той женщине, которая уже никуда не убежит! – рассмеялся он. – Я сразу заметил кольцо, как и то, что на праздновании годовщины ты была одна!

– А вот и нет: я была с сестрой!

– Одна – значит без мужчины.

– Он…

– Мне неинтересно! Давай не будем говорить о твоих мужчинах и о моих женщинах: здесь и сейчас есть только ты и я, договорились?

– Согласна! – выдохнула Лера и на этот раз сама потянулась к нему губами. Поцелуй получился долгим, и они оторвались друг от друга, лишь когда стало не хватать дыхания. – К тебе или ко мне?