– Я… я вошел в зал, когда услышал крики.

– И что вы увидели?

– То же, что и все.

– То есть вы сразу поняли, что ваша партнерша мертва?

– Я проверил.

– Каким образом? Разве вы не знаете, что на месте преступления нельзя…

– Да откуда ж я знал, что это место преступления! – зло сверкнул глазами артист. – Я просто подумал…

– Что вы подумали?

– Ну, может, плохо стало, там… Я только потом понял.

– Вы трогали тело?

– Только пульс пощупал. Его не было.

– Двигали труп?

– Вы что, спятили – с какого перепугу я стал бы этим заниматься?! – Третьякова явно раздражали Лерины вопросы. – То, что искусственное дыхание делать поздно, сразу стало ясно, ведь… тело… оно уже остыло!

– Что вы думаете о случившемся?

– В смысле?

– Вас ничто не удивляет?

– Знаете, удивляет! – фыркнул он. – Молодую женщину, талантливую актрису убили прямо в театре – разве это само по себе не удивительно? Тот, кто это сделал, – просто больной ублюдок!

– Считаете, убийце нравятся спецэффекты?

– А вы?

– Мне кажется, да. Он хотел, чтобы тело обнаружили именно так, мечтал ошарашить и произвести неизгладимое впечатление!

– И у него получилось… – едва слышно пробормотал артист, глядя в пол.

– Скажите, Кирилл, вы всегда приходите на репетицию в числе первых? – поинтересовалась Лера.

– Нет, – усмехнулся он, – обычно я опаздываю. Не в ладах со временем, знаете ли… А сегодня… просто случайность!

– В каких отношениях вы находились с Дианой Кочакидзе?

– В отношениях?

– Вы же отлично понимаете, что я имею в виду!

– Нет, поясните.

Лера надеялась, что ей не придется этого делать, но, похоже, Третьяков не собирался облегчать ей жизнь. Он смотрел на нее не отрываясь, склонив голову набок, словно птица, заметившая диковинное насекомое и решавшая для себя, съедобное ли оно.

– У меня есть сведения, что вы с Дианой были любовниками! – выпалила она, следя за его реакцией. Это была ложь: буфетчица сказала, что актриса вряд ли связалась бы с коллегой по цеху, предпочитая более влиятельных и состоятельных мужчин. Однако Лере не давала покоя сцена, свидетелем которой она случайно стала в доме вице-губернатора – слишком уж она походила на ссору любовников!

– Неужели? – спокойно переспросил Третьяков. – Интересно, кто вам об этом напел?

– Но это правда?

– Разумеется, нет! Мы не были любовниками – просто друзьями и коллегами, и другого вам никто не скажет. Вы подозреваете меня в убийстве?

– На начальном этапе расследования мы подозреваем всех, – ответила Лера, цепляясь за спасительное «мы»: так хотя бы казалось, что это не ее единоличная инициатива. Почему-то Лере не нравилось то, что приходится разговаривать о таких вещах именно с Кириллом Третьяковым, и она уже жалела, что решила сама его допросить, а не перепоручила это кому-то из оперативников.

– Мне нужен адвокат? – задал он вопрос, по-прежнему не сводя с нее взгляда.

– Пока что нет: как и у всех остальных, у вас на данный момент статус свидетеля.

– Ну, спасибо и на том.

Леру так и подмывало напрямую спросить, что они с убитой обсуждали в день юбилея, но она почти не сомневалась, что он придумает правдоподобную версию, проверить которую все равно не удастся ввиду гибели Дианы. Кроме того, угрозу, высказанную тогда Третьяковым, вряд ли можно считать серьезной: разве редко люди словесно нападают друг на друга без дальнейших последствий? Нет, еще не время обсуждать тот случай – может, чуть позже, когда у Леры появятся причины надавить на Третьякова посильнее… И почему она вообще решила, что он имеет отношение к убийству? Трудно представить, что человек вроде Кирилла мог хладнокровно садануть молодую женщину, свою партнершу, с которой проводил много времени на сцене, по голове тяжелым предметом, а после устроить жестокое представление… Бред?