– Вероятно, – немного сконфуженно признал мистер Инглби, – три года в этой иссушающей душу профессии еще не лишили меня человеческих чувств. Но со временем это непременно случится.

– Мистер Инглби сказал: «Он убился!» А я спросила: «Кто?» И он ответил: «Мистер Дин», а я сказала: «Этого не может быть», но он подтвердил: «Боюсь, что может». Тогда я пошла к мистеру Армстронгу и сказала: «Мистер Дин убился». А он спросил: «Что вы этим хотите сказать – убился?» Но тут вошел мистер Инглби. Мистер Армстронг только взглянул на него – и вышел, а я спустилась по другой лестнице и увидела, как мистера Дина несли в зал заседаний и голова у него болталась из стороны в сторону.

– И часто тут такое случается? – поинтересовался мистер Бредон.

– Не с такими катастрофическими последствиями, – ответил мистер Инглби, – но эта лестница – самая настоящая смертельная ловушка.

– Однажды я сама с нее упала, – подхватила мисс Росситер, – и сломала каблуки на обеих туфлях. Оказалась в чрезвычайно затруднительном положении, поскольку у меня не было здесь другой пары обуви и…

– Мои дорогие, я вытянула жребий! – сообщила вошедшая в кабинет безо всяких церемоний мисс Митьярд. – Увы, вам не повезло, мистер Бредон.

– Я вообще невезучий.

– Вы почувствуете себя еще более невезучим, провозившись один день с маргарином «Дэйрифилдс», – мрачно вставил мистер Инглби. – Я тоже в пролете, полагаю?

– Боюсь, что да. Разумеется, фаворита вытащила мисс Ролингз – как всегда.

– Надеюсь, он сломает себе ногу, – сказал мистер Инглби. – Входите, Толбой, входите. Вы меня ищете? Не стесняйтесь, мистер Бредон скоро привыкнет к тому, что его кабинет официально считается проходным двором. Это мистер Толбой, руководитель группы «Нутракса» и нескольких других навязших в зубах товаров. Мистер Бредон – наш новый копирайтер.

– Здравствуйте, – коротко кивнул мистер Толбой. – Послушайте, я насчет этого «Нутракса», двойного одиннадцатидюймового. Не могли бы вы сократить слов тридцать?

– Нет, не мог бы, – ответил мистер Инглби. – Я и так уже обкорнал его до предела.

– Боюсь, все равно придется. Для всего этого пустого трепа, да еще с двухстрочным подзаголовком, места нет.

– Места сколько угодно![8]

– Нет, его не хватает. Нам нужно еще вставить узкую панель про пятьдесят шесть бесплатных часов с боем.

– Черт бы побрал эту панель и эти часы! Как, интересно, они хотят, чтобы мы разместили все это на полудубле?[9]

– Не знаю, но хотят. Посмотрите, нельзя ли убрать вот этот кусочек: «Когда ваши нервы начинают шалить» и начать прямо с «Нервам нужен «Нутракс»?

– Армстронгу понравилось насчет нервов, которые начинают шалить. Взывает, мол, к человеческим эмоциям и все такое. Нет, уберите лучше бред насчет патентованной бутылки с пружинной крышкой.

– Они не позволят это убрать, – вмешалась мисс Митьярд. – Это их маленькое изобретение.

– Вы думаете, люди покупают питание для нервной системы ради бутылки? О господи! Я не могу так сразу решить. Оставьте, я подумаю.

– Технический отдел хочет получить это к двум часам, – нерешительно произнес мистер Толбой.

Мистер Инглби ругнулся в адрес технического отдела, схватил лист с версткой и принялся сокращать текст, бормоча сквозь зубы что-то оскорбительное.

– Из всех гребаных рабочих дней, – заметил он, – вторник – самый мерзкий. Ни минуты покоя, пока не скинешь этот чертов одиннадцатидюймовый модуль. Ну, вот! Я сократил двадцать два слова, придется вам этим обойтись. Можно подтянуть вот это слово вверх, это сэкономит целую строку и компенсирует недостающие восемь слов.