Это был крошечный, почти невинный обман: все уже придумано, прямо отсюда они отправятся к метро и купят газету «Из рук в руки», там наверняка должны быть указаны адреса питомников для животных. В крайнем случае можно обратиться в горсправку. Видит бог, она сделала все, что могла, она посвятила чужой собаке сутки, она не оставила ее замерзать на улице.

Да. Адреса питомников – вот ее задача на ближайший час.

– Идем, Тума. Видишь, твоих хозяев нет…

Тума даже ухом не повела. Что ж, придется применить силу.

Наталья ухватила доберманиху за ошейник и тотчас же пожалела об этом. Собака повернула к ней надменную царственную голову и ощерила пасть. Сахарные клыки, способные за минуту перемолоть немудреную человеческую анатомию, закачались в Натальиных зрачках. Все – ночной стылый парк, казан с пловом, место у батареи, – решительно все было забыто. Тума готова разорвать ее на части. И только потому, что Наталья желает ей добра…

– Ну и черт с тобой. Сиди здесь хоть до второго пришествия. А я умываю руки.

Собака отвернулась от Натальи и прижалась головой к двери.

– Скотина неблагодарная, – отступив на всякий случай к лестнице, сказала Наталья.

Странное дело, она вдруг почувствовала себя преданной. Даже собаке наплевать на нее, что уж тогда говорить о Джаве… Собака воспользовалась ее квартирой, чтобы не умереть от голода и холода; Джава воспользовался ею самой, чтобы решить свои сиюминутные проблемы с жилплощадью. Теперь наверняка нашел себе другую женщину, постарше и побогаче. Восточные инфантильные мальчики всегда предпочитают искушенных в житейских бурях женщин… Но почему она, Наталья, позволила себя использовать?

Прилив ненависти – к себе и другим – был таким сильным, что Наталья поспешила покинуть площадку. Но, дойдя до пролета между вторым и первым этажом, остановилась: в конце концов, собака просто продемонстрировала верность хозяевам и родной железной двери. Глупо требовать от нее подчинения. Глупо злиться на нее. Есть еще один вариант, который она не учла.

Соседи.

Наверняка они знают хозяев. Нужно просто позвонить в любую из двух дверей на этаже. Квартиры сорок шесть и сорок семь… Почтовые ящики с их номерами маячили тут же, в пролете. Одинаковые узкие пеналы с сорванными замками – в их подъезде висят точно такие же.

Почтовый ящик под номером сорок восемь был одним из немногих, украшенных добротным замком. Скорее машинально, чем преследуя какую-то цель, Наталья заглянула в узкую щель: несколько объявлений о ремонте аудиовидеотехники и белый запечатанный конверт. Наталья переползла с верхней щели к нескольким круглым дыркам: ни штемпеля, ни адреса, ни имени на конверте не просматривалось.

Белый конверт сразу же заинтриговал Наталью: вкупе с потерянной собакой и молчащим телефоном все это выглядело довольно загадочно. А письма, даже не принадлежащие ей и покоящиеся в ящиках, на полпути от отправителя к получателю, с детства вызывали в ней священный трепет. Вот и теперь она не смогла противостоять этому трепету. Из кармана пальто была тотчас же извлечена шпилька, которую Наталья таскала с незапамятных времен фигурной прически «гуля учительская». Открывать ящики шпильками она научилась еще в детстве, когда лазила в бабушкин буфет за конфетами «Барбарис».

Воровато оглянувшись по сторонам, Наталья сунула шпильку в крохотное отверстие замка, открыла ящик и вытащила конверт.

Осмотрев конверт со всех сторон, Наталья сразу же нащупала какой-то длинный, скорее всего металлический предмет. Ей ничего не стоило отправить конверт обратно в ящик – и тогда вся ее жизнь вернулась бы в прежнюю колею: ни взлетов, ни падений, меланхоличные девичники на работе, брюзжание старухи Ядвиги Брониславовны, брюзжание Нинон, набор кастрюль с получки, выдергивание первых седых волосков перед зеркалом…