– Очень эффектная женщина, – заметил Хеккет, увидев, как смотрит на женщину Дронго, – но жуткая стерва. Я уже с ними немного знаком. У нее хватка, как у бульдога. Между прочим, ходят слухи, что она работала в баре танцовщицей и была девочкой по вызову. Пойдемте, я представлю вас.

Они поднялись с дивана и подошли к Лабунским. Пожилой человек, стоявший рядом с портье, кивнул Хеккету – очевидно, он видел его и раньше.

– Добрый вечер, мистер Лабунский, – сказал по-английски Хеккет.

Лабунский оглянулся. У него были умные глаза. Внимательные, холодные, умные светлые глаза. Он пожал руку Хеккету, затем – Дронго.

– Это мой знакомый, мистер Дронго, – представил его Хеккет.

– Добрый вечер, – кивнув, сказал по-русски Дронго.

– Вы говорите по-русски? – спросил Лабунский. В его глазах была только настороженность, никакого удивления или волнения. – Вы похожи на итальянца.

– Говорю, – улыбнулся Дронго. – Я ваш бывший соотечественник. Мы жили в одной стране. Только я – в Баку, а вы – в Москве.

– Нет, не в Москве, – поправил его Лабунский. – Раньше я жил в Ленинграде и всего десять лет как переехал в Москву.

– Я тоже недавно купил себе квартиру в Москве, – сообщил ему Дронго. – Значит, теперь мы живем в одном городе.

– В таком случае мы уже земляки, – сказал без тени улыбки Лабунский.

Его супруга слушала их разговор и оценивающе смотрела на Дронго. Высокий рост, широкие плечи, мощная посадка головы, насмешливый взгляд, длинные пальцы, тонкие губы. Очевидно, подобного экземпляра в ее коллекции еще не было. Она шагнула к ним.

– Господин Дронго, – представил его Лабунский и добавил: – Он живет в Москве.

– Очень приятно, – пожала руку Дронго Екатерина Лабунская.

У нее были красивые темно-карие раскосые глаза, чувственные губы, нос с небольшой горбинкой, придававшей ее лицу дополнительный шарм. Она была высокого роста. И рукопожатие было сильным.

– Завтра утром встречаемся, – напомнил Хеккет. – Мы уже привезли наш протокол.

– Мы тоже, – кивнул Лабунский.

Он понимал по-английски, но говорил с сильным акцентом.

Дронго и Хеккет отошли от приехавших. Гости прошли к лифту, получив специальные карточки, позволявшие им подниматься на экзекютив-этаж – специальный этаж, на котором размещались апартаменты для особо важных гостей.

Когда гости входили в лифт, Лабунская повернулась и еще раз посмотрела на Дронго.

– Роскошная женщина, – усмехнулся Хеккет. – Кажется, вы передумаете и не захотите улетать.

Дронго ничего не сказал. Ни один из них даже не предполагал, что Хеккет окажется прав и Дронго действительно не улетит. Но совсем по другим причинам.

Обычно он не спускался к завтраку. Но в этот день он проснулся чуть раньше обычного. Посмотрел на часы. Было около десяти. «Завтрак в «Хилтоне» до половины одиннадцатого», – вспомнил Дронго. Можно успеть принять душ и побриться. Он еще раз посмотрел на часы и пошел в ванную комнату. В отеле ванные комнаты были настолько просторными, что вмещали в себя и изогнутые, с большими зеркалами косметические столики для женщин.

Было десять минут одиннадцатого, когда он спустился вниз. У бассейна было довольно много людей. В ресторане завтракали гости. Дронго с удивлением обнаружил за одним столом чету Лабунских, их помощника и Леонида с Клавдией, чью встречу с Жураевыми он случайно подслушал. Увидев Дронго, Марк Лабунский поднял руку, приглашая его к своему столу. Даже на завтрак Дронго никогда не спускался в ресторан в шортах и майке. Вот и на этот раз на нем были тенниска и светлые брюки. Он подошел к столу.