– Бежим! – крикнул Саня и побежал.

Мы рванули за ним. Весь наш побег сопровождался криками этих голов, которые орали еще громче, когда до них добирался этот комбайн.

– Что нам делать, отец? – задыхаясь, сказал Саня.

– Для начала сойти с пути комбайна.

– А зачем мы бежим по пути? – сказал Саня в недоумении.

– Ну ты побежал, и я побежал.

Саня посмотрел на отца, тот на него. Потом они свернули в сторону, я последовал за ними. Комбайн проехал мимо, не обращая на нас внимания, похоже это была какая-то запрограммированная адская машина.

– Во, отец, я вижу темную зону и проход между скал, – крикнул Саня.

– Да, это вход в лабиринт, туда нам и надо.

И действительно, вдали торчал темный проход. Асмодей говорил, что-то про лабиринт Сатаны, похоже, это он и был.

– Быстрее, парни, поднажмите! – крикнул Данте. – В лабиринт Асмодей вряд ли сунется без разрешения.

Позади нас наконец показался Асмодей на чудовище. Он словно обходил поле стороной, наверное, не хотел портить урожай. Когда мы уже подбегали ко входу в лабиринт, цербер взял демона в лапу и запустил прямиком в нас. Демон гнева приземлился в паре метров от нас и чуть не схватил Данте за ногу, когда он вбегал в проход последним.

– Вы все равно не пройдете лабиринт, – смотря на нас, произнес Асмодей. – И тогда мы встретимся с тобой Говард. Это будет очень скоро…

Я обернулся и смотрел на него, хотел бы развернуться, забыть его как страшный сон, но он снял маску. Он снял свою чертову маску, а за ней был Деймос, мой брат.

– Вот он я, Говард, ты так жаждал встречи со мной. Выходи, отомсти за сына, – произнес он, улыбаясь.

Я шагнул вперед, но меня удержал Саня, он сильно ударил меня по щеке.

– Приди в себя, Говард.

Снова мой взгляд упал на Асмодея, но теперь он стоял в своем привычном виде. Но секундой позже он снова снял маску, разорвал одежду и стал расти. Через мгновение он выглядел как трехметровое массивное человекоподобное существо. Из его плеч торчали две козлиные головы, которые постоянно издавали противный звук, вроде монотонного звучания оркестровой трубы. Ноги демона не были похожи на человеческие, но и сказать, что это ноги какого-то животного, нельзя, по крайней мере, я подобных существ на Земле не видел. Отличались они от человеческих ступнями, вернее их отсутствием, вместо них были присоски, вокруг которых тысячи маленьких лапок, как у сороконожек. Длинный хвост, как хлыст, постоянно разрезал воздух. Но самое отвратительное – это голова. Большая, волосатая, как и все тело, через эти волосы не видно ничего, кроме двух огромных желтых глаза, совсем немного голова напоминала кошачью. Когда он открыл пасть и оскалился, зубы сразу забрали все внимание, как ни странно, но это бесчисленное количество острейших клыков были белого цвета. Черт, ослепительно-белые зубы.

– Еба-а-ать, – протянул Саня, – я знал, что все стоматологи попадают в Ад, вот оно живое доказательство.

Данте подошел ко мне и развернул лицом к себе.

– Что ты видел до этого? – спросил он.

– Брата…

– Черт, – выдохнул он. – Твое сознание на грани. Я боюсь представить, что за бардак у тебя в голове. На Земле будет еще хуже…

– Жду тебя, Говард. Ха-ха-ха, – его злобный смех раздавался эхом и проникал в самые потаенные места души.

Момент, когда ты думаешь, что скоро все отпустишь, все забудешь, – это какой-то страшный самообман. Всегда случается что-то, что вернет тебя назад. Я действительно думал, в момент последней пытки, что все, моя душа практически очищена, что я скоро перестрадаю свои тяготы. Я бы смог спастись, если бы хотел. Но сейчас я ощущаю то, что мой разум лишь выстроил стену, чтобы предпринять последнюю попытку защитить себя от своих же мыслей, но это лишь временный барьер, никакого шага в сторону очищения не было. Стена сдерживает тьму, но трескается и рано или поздно разлетится к чертям. И трещину в барьере создал я сам, снова и снова ковыряя его. Возможно, не стоило этого делать, возможно, я должен был пройти все до конца, чтобы мысли за барьером все же уничтожились пытками, чтобы за стеной ничего не было. Возможно, нужно было очиститься, ведь оставалось совсем немного. Или мою душу нельзя очистить? Но теперь, кажется, что мою стену уже не починить, через трещины снова сочится ужас моего сознания, и скоро стены не будет. И это уничтожит меня, возможно, раньше, чем я доберусь до брата, если он вообще еще жив…