И это пугающее великолепие распространялось по небу с ошеломляющей скоростью. Только что было безобидной черточкой на горизонте – и вот уже заняло полнеба.

А потом в самой гуще вихрей вдруг наметился просвет и там мелькнуло что-то темное, осязаемо плотное; постепенно просветов становилось все больше, вихри и клубы оттеснились к горизонтам, а в небе над Манифестом распласталось что-то огромное, что-то застившее солнце и бросившее на окрестности аэродрома необъятную тень. Оно походило на гигантский летающий город, только вместо миллионов огней оно было испещрено миллионами темных точек. Более темных, чем основное тело вторгшейся в небо Волги неизвестности. И оно летело на восток, быстро-быстро.

Юлька поглядела на летное поле – трава волновалась и кипела на ветру, парашютисты разбежались, кого-то сбило с ног. Легкий «Шмель» развернуло и влекло вдоль дорожки, тащило по растрескавшемуся покрытию; винт вертолета вращался натужно судорожно, дергал лопастями. Заросли вокруг домиков, обиталище соловьев и пересмешников, кто-то словно причесал невидимыми граблями и безжалостно придавил к грунту.

А башня Манифеста стояла, как ни в чем не бывало. «Крепко же ее возвели! – подумала Юлька растерянно. – А что сейчас с «Ценителем?»

Гигант проносился над аэродромом добрых три минуты. А потом в небе остался только белесый инверсионный след, совершенно необъятный и выглядящий как разлохмаченный шарф местного атланта. Беспорядочные порывы ветра утрачивали былую свирепость. Застрявший в кустах «Шмель-омега» перестал бешено раскачиваться и скрипеть. Винт его намертво заклинило, двигатель заглох, а из кабины осторожно выбирались очумелые пилоты.

– Hol’s der Teufel! – пробормотала Юлька. – Что это было, Ирина?

Тивелькова наконец оторвала взор от неба за стеклом своего гнезда.

– Что? Я думаю, это корабль чужих.

Юлька хлопала глазами. Господи, да что понадобилось чужим на Волге? Или опять свайги за бериллием пожаловали?

Рация продолжала транслировать разговоры на космодромном посту и голоса пилотов патруля.

– Пятый, что гость?

– Снижается. Он уже над океаном. Да, и скорость его стремительно падает.

– Как океан? – поинтересовался кто-то.

– Штормит, – коротко ответил патрульный. – Потрясающее зрелище. Жаль, Фломастер не видит, он бы оценил.

– Крейсер свайгов не снизился?

– Нет, висит в ближнем космосе. Кажется, он просто наблюдает.

– Наше счастье… – проворчал тот, кто только что интересовался состоянием океана.

– Свайги! – встрепенулась Ирина. – Ну, точно, опять бериллию желают!

Юлька с сомнением покачала головой.

– Я знаю, у них огромные корабли. Но не такие же! Этот больше некоторых астероидов из внешнего пояса, ей-ей! Да и слышала, что они говорят? Свайги на орбите остались.

– А это тогда кто?

– Ты у меня спрашиваешь? – вздохнула Юлька. – Откуда мне знать, а, Ир?

Тивелькова потянулась к радиомикрофону; по Манифесту разнесся ее голос, усиленный электроникой:

– Народ, я думаю, самое время расползаться по домам. Заваривается каша, и тут явно замешаны чужие. Костя Зябликов, подойди же, в конце концов, на Манифест!

Юлька спохватилась:

– Пойду-ка я к своему кораблю…

– Погоди, – Ирина встала и защелкала чем-то на пульте. Светящие глазки гасли целыми секциями. – Я тебя подброшу. Мне все равно мимо космодрома.

– Я подожду у твоего вездика, – сказала Юлька. Ей почему-то очень захотелось наружу, под открытое небо.

Внизу она чуть не столкнулась со спешащим и озабоченным Зябликовым. Зябликов был упакован в ядовито-желтый комбинезон воздушного акробата.

– Привет, – бросил Костя впечатленно. – Видала, а?