- А другой выход?

- Нету, чтобы не сматывались с работы бесконтрольно…

Марина вскинула голову:

- Так искать, может он еще здесь…

Из-за коридорного поворота послышался перестук каблуков. Как много оттенков у этого звука! В походке женщины была вороватая торопливость, неуверенность, помноженная на отчаянную спешку.

Света удовлетворенно улыбнулась:

- Все в порядке, Марина Сергеевна, вон, небось Юлька бежит, сейчас оправдывать станет. Ух, я ей задам!

- Сашка! – Марина кинулась на звук.

И тут же, словно сбитые ее окриком влет, каблучки споткнулись, замешкались, неуверенно затоптались – и часто-часто затопотали. Прочь.

- Эй, кто там бежит, вернитесь немедленно! – властно крикнула Марина, бросаясь в погоню.

Она сама не знала, что заставило ее бежать вслед за неизвестной. Сперва Эдичка, полчаса морочивший ей голову и затем сообщивший, что ребенок остался без няньки, потом Юля и Сашка, бесследно растворившиеся в стерильных коридорах "Worldpress", а теперь еще неведомая женщина, в ответ на оклик обратившаяся в бегство. Все неспроста, и все грозило бедой малышу. С неожиданной для самой себя прытью Марина помчалась вслед за беглянкой.

Поворот, поворот. Длинный белый коридор, залитый беспощадным светом галогенных ламп, словно вступил в союз с убегающей женщиной. Впереди никого, только затихает, удаляется дробный топот каблуков. Вот он совсем смолк, задыхающаяся Марина остановилась возле лестницы. Пролет вверх – пусто, пролет вниз – тоже, лишь откуда-то из глубины доносится тихий гул ксерокса и слабый рокот голосов. Незнакомых, взрослых.

Сашка исчез. Марина обессилено привалилась к стене. Что делать, если совершенно, абсолютно, категорически не знаешь, что же делать? Полная растерянность, тупой ужас и отчаянная беспомощность сплетались с бурной злостью на Сашку, бестолковую стажерку Юлю, себя, весь мир…

- Найдется, выдеру, на всю оставшуюся жизнь в угол поставлю, девчонку уволю к чертям… Господи, только бы нашелся, все прощу! Господи, да сделай же что-нибудь, я ведь сейчас не выдержу, заору!

И словно в ответ возмущенный детский ор флагом взвился снизу, от гудящего ксерокса. Оскальзываясь и спотыкаясь, надеясь и не смея надеяться, Марина бросилась вниз.

- Я не виновата! Эдуард Викентьевич так кричал! Немедленно, говорит, не за детские игры вам платят, работать, быстро на ксерокс, чтобы через пятнадцать минут копии у меня на столе… Дверь держал, сам проследил, чтобы я сюда пошла. Но я, честное слово, я сразу же вернулась, и мальчика забрала. Он и минуты один не пробыл, даже испугаться не успел…

Торопливый Юлин речитатив назойливо бился в уши, а обессиленная Марина пыталась притянуть к себе Сашку. Тот досадливо отпихивался локтями, не отрывая завороженных глаз от яркой полосы света в гудящем копировальном автомате.

- Ты дура, Юлька, - озлобленной гадюкой шипела Света, для убедительности размахивая подобранными по пути Мариниными туфлями, - Эдичка на нее покричал, ай, беда какая! Тебе ему хамить нельзя, а слушаться не обязательно. Отменять распоряжения Марины Сергеевны он вообще не имеет права! Чудеса доблести, вернулась она, понимаешь, ребенок минуты один не пробыл! Да в таком возрасте их и на секунду оставлять нельзя! Сказала бы просто: начальство велело, и чтоб Эдичка с тобой сделал?

- Оставь ее, Света, не кричи, - Марина решительно пресекла очередную Сашкину попытку сунуть пальцы в лоток для бумаги и подхватила малыша на руки.

Рассерженно фыркнув, Света впечатала в пол Маринины туфли. Мимолетно пожалев ни в чем не повинные лодочки, Марина сунула в них ноги и устало двинулась вверх по лестнице.