– Простите, – прошептал дознаватель и бегло коснулся ее губ. – Когда вы без браслета, я схожу с ума. Чувствую себя зеленым мальчишкой.

Лара улыбнулась. Хорошо, что Тартис не знает, что чувствует она! Отстранилась и прикусила уголок губы. Сложила руки на груди и напустила на себя серьезный вид. Как на занятиях перед студентами.

– У нас с вами два выхода: или стараться не видеться, или, наоборот, сблизиться и попытаться друг другу надоесть. У некоторых получается.

– Пока нас спасет адастровый браслет, – отрезал дознаватель. – А потом посмотрим.

– А будет это потом? – Лара почувствовала, как у нее застыло сердце, будто от ответа собеседника действительно что-то зависело.

– Если вы не виноваты, то будет, – спокойно ответил Тартис. Вздохнул и усмехнулся: – а если виноваты, то нет.

Ларе снова захотелось разреветься. Дознаватель осторожно погладил ее по щеке и привычно мягко улыбнулся.

– Разберемся, – прошептал он, и в который раз бегло поцеловал ее в губы. – А сейчас ложитесь спать. Завтра будет новый день.

Лара кивнула, совсем как ребенок строгому, но мудрому родителю. Проводила гостя до двери, заперла замок, разделась и улеглась в постель. Магические огни, как обычно, погасли сами собой.

Сон не шел. Мучили воспоминания о поцелуе с Тартисом и о Панту. Тот самом первом ее женихе, который так некстати встретил свою созвучную. Ларе было совестно. Она постоянно упрекала его в неискренности, говорила, что он врет о любви, а получалось, была неправа. Если судить по перепавшему с Тартисом, в этой связи было сказочно хорошо. И если Панту сумел, пусть и не сразу, ради нее отказаться от созвучной, значит, и вправду не лгал. Впрочем, сейчас уже точно все равно, он давно мертв, а ее не ждет ничего хорошего.

***

Разбудило задорное чириканье. Кики проснулся и решил не грустить в одиночестве. Лара открыла глаза и довольно потянулась. Не помнила, когда очутилась в стране снов, но это и не имело значения. Чувствовала себя превосходно. Пусть адастровый браслет отнял у нее удовольствия от медитации и телепатической связи с птахой, но обычное утреннее пение приятеля у нее еще осталось. Все-таки хорошо быть дома! Сейчас она приведет себя в порядок, наскоро перекусит в трапезной и пойдет в аудиторию ожидать студента с птенцом. Будут разбираться со связью пернатого и бесперого красавчиков втроем. Только он, Лара и птичка.

Темное сердце усмехнулась и снова обозвала себя «старушкой». Покачала головой. Родители юноши повыдергивают ей рыжие лохмы, если узнают о ее мыслях насчет сына. Мальчишке девятнадцать, не больше, и связь со взрослой теткой в его планы наверняка не входит. Махнула рукой. Плевать! Пока надо заняться птицей, а с остальным будет видно. Подкинула корма Кики и принялась собираться на лекцию.

Занятия Лары всегда проходили в одной и той же аудитории на первом этаже. Она прилегала к старой храмовой части особняка – там уже ощущались, но еще не давили силы древнего грифоньего дома, на остатках которого построили академию. Неизвестно, отчего птахи любили это место. Ближе к центру бывшего грифоньего храма на пернатых нападал страх, а сразу за его пределами охватывало радостное предвкушение, и именно в этом состоянии они лучше всего шли на контакт.

Лара заметила красавчика-студента еще на лестнице. После завтрака на всякий случай поднималась к себе проверить, заперла ли дверь на ключ. И вот сейчас наблюдала, как Мадригаль Пурлей гордо вышагивал вниз по ступенькам, осторожно удерживая на вытянутой руке огромную, с хороший сундук, клетку с серым птенцом. Усмехнулась, оценив питомца. Птичка дорогая, чистопородная, но не самая полезная. Кики был птахой попроще, серой с четвертинкой желтой масти, но выдерживал просто невероятные перепады силы. А этот птенец дай Нориаль потянет в лучшем случае половину.