– Обсуждает пирожки, знамо дело, – хихикнула она. – С яйцами.

И рыжеволосая актриса с вызовом встретила взгляд Спиридонова. Что, дорогуша, съел? Не будешь в другой раз обзывать меня тыквой и громко, на всю площадку, орать, что у тыквы короткие ноги и надо для их съемки крупным планом брать дублершу.

– Какие еще пирожки? – заволновался Володя, учуяв неладное. – О чем это вы?

– Так, – победно ответила Лариса. – О кулинарии.

– И давно это у них? – спросил Барщак.

– Конечно, – уверенно заявила актриса. – Только Маринка все делает втихаря, вот никто ничего и не замечал. – Сама она бог весть отчего была склонна считать сценаристку продувной бестией и вообще дамочкой себе на уме. Вероятно, дело в том, что некоторые люди склонны всех остальных мерить по себе.

Продюсер и его помощник переглянулись.

– Ладно, не будем им мешать, – сказал Барщак и заговорил о другом.

Вечером Марина с удивлением узнала, что у них с Васей, оказывается, давний роман, и речь уже идет чуть ли не о свадьбе. Заскучавшие киношники увидели в несуществующей лав стори отличный повод почесать языки и с готовностью ухватились за нее, расцветив всеми красками своей фантазии.

Единственным положительным моментом оказалось то, что продюсер вдруг сделался куда вежливее и перестал требовать переделок всего, что только можно, за пять минут, а еще лучше – полчаса назад.

– А ты молодец, – процедила Надя сквозь зубы. – Не теряешь времени…

– Дура ты, – потеряв терпение, выпалила Марина. – Нет между нами ничего, ясно? Он просто зашел ко мне, чтобы не пересечься со своей бывшей.

– Какой еще бывшей?

– Которая от него ушла. Помнишь, Дина про нее рассказывала? Теперь она ему на шею вешается, а он не знает, куда от нее деться.

Надя нервно подергала себя за одну из косичек. С одной стороны, ей ужасно хотелось верить, потому что в глубине души она считала, что Маринка Васе совсем не пара. С другой стороны, она не забывала, что в кино никому верить нельзя. С третьей…

– Кстати, я ему намекнула насчет тебя, – добавила Марина.

Сердце Нади словно разом ухнуло в ледяную прорубь.

– Что?

– Ну, что ты на него запала.

– А он что? – Надя затаила дыхание.

Марина и в самом деле сказала Васе, что Надя к нему неравнодушна, но актер только поморщился.

– Да ну…

– Да ладно, что тут такого? Она хорошая девушка…

– Что это за девушка, вся в железках? – сердито сказал Вася. – Блин! Тут сережка, там сережка… У нее что, не все дома? Как такое можно целовать и… и вообще?

Марина, не удержавшись, расхохоталась.

– Что тут смешного? – обиделся актер.

– Тебе не говорили, что, когда ты сердишься, у тебя глаза становятся совсем синие?

– Ну прямо уж и синие, – проворчал Вася. Однако не удержался и тоже засмеялся.

Как можно мягче Марина пересказала гримерше слова Васи, добавив, что, если она откажется от железок и примет более женственный вид, не исключено, что у нее есть шанс.

– У тебя с ним точно ничего нет? – подозрительно спросила Надя, буравя собеседницу взглядом.

– Да ну тебя! Вася что, иголка? Если бы он оказался в моей постели, я бы его точно заметила…

– Не забудь вставить эту фразу в сценарий, – посоветовала Надя.

«Ну уж нет, – подумала Марина. – Это фраза из моего прошлого сценария. Ни к чему повторяться. Никто, конечно, не заметит, но…»

К их столу подсели ассистенты, имена которых Марина никак не могла запомнить, и разговор перешел на обсуждение предстоящих съемок.

– У Коли была травма колена, а сегодня он ушиб то же место… Ему надо бегать, драться и прочее, а он не может. Завтра в основном будут сцены с Глазовым и Наташей снимать.