Вдруг перед самой полуночью слышат они конский топ.

– Ничего не говорите и не двигайтесь, – сказал король Пелинор, – мы тогда услышим вести о разных приключениях.

И с тем облачился он в доспехи. Вот прямо возле них съехались два рыцаря, один ехал из Камелота, другой же держал путь с Севера. Поздоровались они и стали друг у друга спрашивать.

– Какие вести из Камелота? – спрашивает один.

– Клянусь головой, – второй отвечает, – был я там, видел двор короля Артура, и там собралось рыцарское братство, которое ничто не нарушит, ведь с Артуром чуть не весь мир, ибо у него цвет рыцарства. Для того и скачу я теперь на Север – чтобы рассказать вождям нашим о великом боевом товариществе, что сплотилось вокруг короля Артура.

– Ну, – сказал тут первый рыцарь, – против этого везу я с собой надежное средство, сильнейший яд, о каком только слышали на земле. С ним поспешаю я в Камелот, ибо там у нас есть друг среди приближенных короля, и он отравит короля Артура, так он поклялся нашим вождям и получил за это вперед большое вознаграждение.

– Остерегайтесь Мерлина, – посоветовал ему второй рыцарь, – ибо ему все известно через дьявольские чары.

– Ну, этим-то меня не остановишь, – отозвался тот; и расстались они и поскакали каждый в свою сторону.

А король Пелинор сразу собрался и снова пустился со своей дамою в путь к Камелоту. Когда подъехали они к ручью, у которого видел он на том пути девицу и раненого рыцаря, оказалось, что рыцаря и его даму пожрали львы или иные дикие звери, остались от них лишь головы; и сильно он опечалился и пролил горькие слезы, говоря:

– Увы, ее жизнь мог бы я спасти, но я слишком спешил исполнить назначенный мне подвиг и не остановился.

– Зачем же горевать так? – спросила его дама.

– Не знаю, – отвечал король Пелинор. – Сердце мое разрывается из-за смерти той, что лежит вон там, ибо она была прекрасна собой и молода.

– Тогда послушайтесь моего совета: подберите останки рыцаря и распорядитесь, чтобы его похоронили близ жилища отшельника; а голову дамы возьмите с собой к королю Артуру.

И король Пелинор положил мертвого рыцаря на свой щит, перенес его к жилищу отшельника и поручил его попечению тело, а также распорядился, чтобы была прочитана молитва за упокой его души.

– А за труды возьмите себе его доспехи[52].

– Все будет сделано, – сказал отшельник, – как держать мне ответ перед господом богом.

На том они с ним расстались и возвратились туда, где лежала голова девушки с прекрасными золотыми волосами. И снова при взгляде на нее сжалось горько сердце короля Пелинора, ибо прилепилась душа его к этому лицу.

Вот к полудню прибыли они в Камелот, и король с королевой очень обрадовались его приезду. И велено ему было, поклявшись на Четырех Евангелиях, рассказать всю правду о том, как он ездил, с самого начала и до конца.

– Ах, король Пелинор, – сказала королева Гвиневера, – велика ваша вина, что не спасли вы жизнь той дамы.

– Госпожа, – отвечал король Пелинор, – всего больше вина на том, кто собственную жизнь не спас, хотя мог[53]. Но да не вызову я немилость вашу, я так стремился исполнить возложенный на меня подвиг, что не в силах был задержаться, и теперь горюю о том и буду горевать до конца дней моих.

– Да и как же не горевать вам столь жестоко, – сказал тут Мерлин. – Ведь эта девушка была ваша родная дочь, рожденная владетельницей Рульской, а рыцарь тот мертвый был ее возлюбленным, с которым должна она была обвенчаться, и был он юноша добрый, славный рыцарь, и показал бы себя доблестным мужем. Он ехал ко двору Артура, имя же ему – Милес Ландский. На него напал с тыла и копьем его насмерть поразил некий рыцарь по имени Лорейн Свирепый, рыцарь коварный и трусливый. А она от великой горести и печали зарезалась его мечом. Звали же ее – Алина. Теперь за то, что вы не остановились и не оказали ей помощи, доживете вы до такого дня, когда лучший ваш друг предаст вас, попавшего в злейшую беду, какую только случится вам изведать. За этот ваш проступок судил вам бог, что покинет вас в беде тот, на кого вы будете полагаться более, чем на кого-либо еще на свете, что оставит он вас и вы примете так свою погибель.