Шеф советской партизанки на критику ответил Абакумову резким письмом, которое было не только отправлено Сталину, но и зачитано руководителю СМЕРШа в присутствии самого Верховного Главнокомандующего. Хозяину военной контрразведки словно подсказали: «А ну-ка, петушок, сядь на свой шесток, умерь непомерные амбиции». На защиту первого секретаря Компартии Белоруссии П.К.Пономаренко встало все партийное руководство.
Здесь сыграла роль корпоративная близость партийных аппаратчиков разных степеней и уровней, – партия и для чекистов была рулевой. Недаром же он называла чекистов своим «боевым, вооруженным отрядом».
Это был уже сигнал по адресу Виктора Семеновича со стороны Главного Хозяина, – не поднимай палку на партийца!
– Всеволод Николаевич, – начал с обращения-жалобы генерал– лейтенант Пономаренко, – вообще продолжается порочная практика с работой по оперативному обслуживанию партизанских отрядов со стороны сотрудников военной контрразведки. За последние месяцы от руководителей народными мстителями в ЦШПД поступили десятки обобщенных документов об активизации подрывной работы немецких спецслужб в партизанских соединениях, а воз и ныне там.
– Пантелеймон Кондратьевич, я думаю, мы наведем в этом деле порядок. Несколько дней тому назад мы собирались у Лаврентия Павловича по данному вопросу. Присутствовал и Виктор Семенович. Приняли ряд важных решений.
Что же касается, конкретного «крота», внедренного в ваш отряд, мы готовы направить туда группу. Группу из опытных контрразведчиков.
– Надо срочно решить эту проблему, иначе можем погубить самый боеспособный в Белоруссии отряд, – продолжал Пономаренко.
– Я уверен, найдем и вытащим мы занозу, – заверил партизанского вожака нарком госбезопасности.
Когда Берия прибыл в Кремль, в приемной его придержал секретарь Сталина Поскребышев.
– Александр Николаевич, кто там? – спросил шеф НКВД у верного оруженосца Сталина.
– Жуков с Антоновым.
– Ясно.
Он определялся, как поступить:
«Вызывал же? Но у военных могут быть свои тайны с Иосифом. Подожду. У меня тоже не слабее секреты».
К своей радости он услышал гулкие шаги военных и тут же направился к тамбуру. Жуков, почему-то пропустив генерала Антонова вперед, сухо поздоровался с наркомом внутренних дел и пошел догонять подчиненного, который дипломатично сбавил ход.
Поскребышев доложил вождю о прибытии.
– Пускай войдет, – устало бросил Сталин.
– Лаврентий, я тебя вызвал по одному важному вопросу. Затевается, как ты уже знаешь от меня, встреча трехсторонняя, – СССР, США и Англия. Черчилль предлагает Каир, Рузвельт – Стамбул или Багдад. Я настаиваю на Тегеране. Так оно и будет. Я веду войну на своей территории – войсками надо руководить. Иран – сосед Закавказья.
Берия уставился, нет, скорее вцепился в красные глаза вождя от сотни прочитанных бумаг, – справок, донесений, приказов, директив и т. п.
– Я поеду только в Тегеран. Нам нужно создать в иранской столице штаб оперативного реагирования во главе с грамотными чекистами.
– У нас там есть боеспособная резидентура по линии внешней разведки, – заметил Берия. – Мне Павел Михайлович Фитин докладывал, что среди армянской диаспоры не только в Тегеране, но и по всей Персии есть много наших ушей и глаз.
– Что резидентура, что разведчики, «ушами и глазами» надо руководить, они привыкли жить вольницей, а немец, как мне докладывали, готовится тоже серьезно. Он хочет выкрасть или убить нас троих.
«Неужто, что-то новое пронюхал этот рвущийся к власти Абакумов и опередил меня в докладе Хозяину?» – подумал Лаврентий Павлович, и желваки на скулах заходили интенсивней.