Даша окончательно потеряла координаты, где находится и что происходит. Всё же она была не единственным в этой квартире мастером рвать шаблоны.

Разумеется, поработать нормально не получилось. Как тут работать, когда за спиной, практически, ножом орудует такая туша со смертоносными рефлексами? Даша посидела, посидела за компом, вычистила-прилизала последнюю сделанную работу и признала поражение. Не работалось. Она прошла на кухню и села за стол. Прямо дежавю. Только вместо стейков Павел Константинович замутил солянку. Не ту, которая суп, а ту, которая тушёная капуста с мясом. Причём в лучших столовских традициях в роли мяса выступала курица. Даша сглотнула слюну, так захотелось солянки.

– Я уже достаточно добрая, – заявила она. – Можете приступать к извинениям.

– А… – Поляков показал в сторону комнаты.

– Из-за вашего тестостерона в квартире нечем дышать.

– Ну я всё же буду считать это комплиментом, – хмыкнул он.

– Павел Константинович, хотелось бы уже определённости. Хотя бы понимать, можно мне дальше жить после того, что я про вас узнала, или это будет последний мой ужин, – произнесла Дарья максимально серьёзным тоном.

– Даша, – Паша присел на корточки возле её ног. – Для некоторых вещей мужчине нужно набраться смелости.

– А я думала, у вас это легко. Чик! – она провела ногтем большого пальца себе по горлу, – и готово.

– Даша, – с укоризной ответил шеф. – Я не такой.

– То есть вы никогда не убивали людей?

– Никогда, – помотал головой Поляков, и Дарья на мгновение испытала разочарование. В себе. – Я убивал врагов. Враги, Даша, это не люди. Это живая сила противника. Понимаешь?

Даша задумалась и сама того не ожидая, кивнула. Да. Понимает. Она ведь тоже обманывает не людей. А козлов. Представителей непарнокопытных. Между ними гораздо больше общего, чем ей хотелось бы думать. И чем вообще хотелось.

– Я не сделаю тебе больно, – он потянулся пальцем к Дашиной ладони, но она убрала руку.

– Все так говорят.

– Хорошо: я не сделаю тебе больно осознанно.

– Думаешь, когда делают больно неосознанно, легче? – Даша хмыкнула и горько улыбнулась. – Не обещайте того, Павел Константинович, чего не сможете выполнить.

– Даша, я знаю… понимаю, в смысле, что тебя… – он опустил голову и уставился в пол, подбирая слова: – Что тебе приходилось быть жертвой насилия. Так?

Он поднял взгляд.

Даша выдержала его, но промолчала. Все, все те, кого доставляет унижать других, безошибочно определяют жертв насилия. И это их никогда не останавливает. Напротив.

– Я не буду врать: меня заводит всё это. Твои реакции, твоё поведение – заводит. И я хочу тебя так, что… ну, про крышу рвёт, я уже говорил. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Хочу, чтобы тебе было хорошо со мной.

От этих слов сжимало болью в висках, и Даша прижала к ним большие пальцы, поглаживая рёбрами ладоней лоб. Одно и то же. Не в первый раз она слышала подобные – если не те же, – слова. Но слова – это всего лишь колебания воздуха. И рано или поздно монстр прорывается наружу, не в силах удержаться от соблазна. От близости крови.

– Да, конечно, – кивнула Несветаева.

– То есть ты согласна?

– Нет. – Почему она не может, как всегда, промолчать? – Конечно, ты хочешь.

– Но ты не веришь?

Дарья почувствовала в глазах горячую влагу. Ну это уже совсем ни в какие рамки не лезет! Еще расплакаться не хватало.

Она молча помотала головой и вытерла рукой слёзы.

– Павел Константинович, – она постаралась подавить их в голосе, – капуста сейчас сгорит.

Он молча поднялся, помешал и снова сел на корточки:

– То есть ты меня не простишь?