Я покинул комнату, отправился к центральным воротам и увидел пустой автобус. Минут через пятнадцать показалась группа людей, все быстро расселись по местам. Я заглянул в «Икарус»:

– Добрый день. Как экскурсия?

И услышал в ответ разноголосые высказывания:

– Очень интересно!

– Такие красивые картины…

– Почему у вас нет буфета? За несколько часов мы есть захотели.

– Туалет только один, это весьма неудобно.

Я подождал, пока градус эмоций понизится, и продолжил:

– Пожалуйста, проверьте, чтобы все находились в автобусе, и обратите внимание на свои сумки, не забывайте их. Кто старший в группе?

Полная женщина в черном пуховике подняла руку:

– Ну, типа, я. Третий раз у вас, и никто никогда отъезжающих не проверял.

– Вчера одна пожилая дама отбилась от экскурсии – заплутала в парке, не могла найти дорогу к дому и очень испугалась, – нашелся я. – Пришлось нам, когда бедняжка все же попала в особняк, вызывать «Скорую». Поэтому княгиня Винивитинова-Бельская приняла решение…

– Олеся, заканчивай болтать, домой охота, – крикнул из недр «Икаруса» женский голос. – Никто не отстал.

– Точно? – не успокаивался я. И увидел недовольное лицо высунувшейся в проход между креслами ярко накрашенной блондинки, которая незамедлительно стала возмущаться:

– Я знаю своих коллег, нас двадцать два человека, ни один не отстал. И вещи не теряли. Отпускайте нас.

– Счастливой дороги! – пожелал я.

Затем вернулся в дом и доложил Елизавете:

– Экскурсанты выехали из усадьбы в полном составе.

– Откуда тогда взялась эта несчастная? – растерялась хозяйка. – Эмма Геннадиевна продала билеты и, как обычно, закрыла ворота, чтобы никто не проник в парк бесплатно.

– Они ажурные, забор не очень высок, его можно преодолеть без проблем, – заметил я.

– Лезть через изгородь? – без всякой театральности удивилась Елизавета Матвеевна.

– Кое-кто придет в восторг от такой идеи. Может, несчастная из дневной или утренней группы посетителей? У вас, вероятно, есть контакты тех, кто приезжал в десять и в четырнадцать часов, – подсказал я.

– Да, я сохраняю их на всякий случай, – жалобно протянула владелица поместья.

– Если вас не затруднит дать их мне, я попытаюсь узнать, не отстал ли кто, – пообещал я, вынимая из кармана мобильный.

Через десять минут, когда стало ясно, что никто из посетителей не потерялся, Елизавета Матвеевна вспомнила, что она вдовствующая княгиня, и царственно отдала мне распоряжение:

– Ступайте, Иван Павлович, проверьте, все ли готово к ужину. И созывайте членов семьи в столовую в положенное время.

Я чуть склонил голову, вышел в коридор, осторожно закрыл за собой дверь, сбегал на кухню, убедился, что Надежда Васильевна топчется у плиты, взглянул на будильник, стоящий на еле живом от старости холодильнике, и, удостоверившись, что за мной никто не наблюдает, шмыгнул в ответвление коридора, где находится дверь, ведущая на крутую лестницу на крышу.

Осторожно ступив на скользкое покрытие, я остановился и перевел дух. Мужчина не должен признаваться в собственных слабостях, и я старательно скрываю от посторонних свой страх высоты. Но сейчас-то нахожусь на крыше один и ясно понимаю, что приблизиться к ее краю для меня равносильно подвигу. И все же, поколебавшись пару минут, я встал на четвереньки и кое-как дополз до нависающей над задним двором балюстрады.

В ряду каменных ваз, из которых торчат мраморные цветы, зияло пустое место. На первый взгляд, в том, что один из них упал, не было ничего необычного – особняк дряхлый, его крыша давно пребывает в аварийном состоянии. Однако, внимательно осмотревшись, я заметил, что вокруг дыры слишком много пыли и мелких осколков. А около других «горшков» нет ничего подобного. Стараясь не смотреть вниз и держа в зубах маленький, но мощный фонарик, я, по-прежнему в позе собаки, начал передвигаться от вазона к вазону и шатать их. Ни один даже не шелохнулся.