Барыга тут же полез за пазуху со словами:

– Ох, я уж думал, что всё… кранты… Нет, меня бы отмазали, но всё-таки… Лихо же ты его, лихо! А ведь он меня к тебе послал, сказал, что ты интересуешься… Меня, кстати, Женька зовут, а то всё Серёга да Серёга.

Я выслушал сбивчивый монолог, а когда на свет показалась новая партия наркоты, то коротко ударил барыгу в левую скулу. Приземлился мордой точно в желтый снег.

Фу, конечно, но что же поделать – сам выбрал такую судьбу.

– Ты чего? Чего? – начал отплевываться барыга по имени Женька.

Плевки красными кляксами падали на снег, прожигали его слегка, чтобы потом замерзнуть лепестками роз. Я схватил барыгу за ворот и встряхнул как следует, чтобы тот на секунду потерял ориентацию в пространстве. После этого заехал открытой ладонью по уху. Голова мотнулась, в глазах поплыл туман. Вот теперь клиент готов меня выслушать.

– Я тебя сейчас тут завалю, мудила вафельный! – подпустил я металла в голос. – За всю твою наркоту и за всю грязь, что ты с собой таскаешь! Кабзда тебе пришла, Челентано хренов!

Металл в голосе и немного гипноза сделало своё дело. Сейчас я в глазах барыги представился вовсе не худощавым студентом, а каким-то уголовником, которому зарезать человека как высморкаться.

– Не надо! Не надо! Я всё отдам! Только не убивай! Не надо!

Ещё одна пощёчина прервала начинающуюся истерику. Встряхнул и снова уперся тяжелым взглядом в переносицу барыги:

– На кого работаешь? От кого товар получаешь?

– Я… я не могу сказать. Я… Я только недавно этим занимаюсь… У меня мама больная… На лекарства деньги нужны… – проныл-промямлил наркоторговец Женька.

Вот почему всегда начинают сразу маму вспоминать? Как толкали дурь, так маму не вспоминали – ни свою, ни чужую. А сколько матерей пролило слёз от потери детей из-за наркоты? Да Неву наполнить можно было этими слезами!

И теперь на жалость давит. Типа, не бейте, лучше обоссыте…

– Говори, сучонок, а то мама не дождется тебя сегодня! – рыкнул я и взмахнул рукой, как для удара.

Женька сжался, сразу ссохся, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. В его голове сейчас всё перемешалось. Так и нужно было, чтобы он боялся меня больше того, кто его отправил барыжить.

Тут только не перетянуть, а то сломается и вообще сознание потеряет. Но и спуска давать нельзя – сразу почует слабину.

Он что-то снова заныл неразборчиво, пришлось встряхнуть для острастки:

– Говори, ссссука! Завалю!

– Гога Рябой! – выпалил барыга. – Я у него беру. Деньги ему отдаю, а что сверху – себе оставляю. Он сам ходит под какой-то важной шишкой. Там то ли Черешенский, то ли Вишневский… Я не помню!

Во как… А вот это уже интересно.

– Вот так бы сразу и сказал, – проговорил я, а потом присел рядом и, глядя ему в глаза, начал внушение: – Я тебе ничего не сделаю. Я твой друг. Ты тоже мой друг. Я тебя выручил. Ты мне благодарен. Но я не всегда буду рядом. Я не всегда смогу тебя выручить. Зато ты сам сможешь выручить себя. С этой минуты ты больше не будешь торговать наркотиками. Ты будешь учиться, найдешь работу, будешь помогать маме. Ты же любишь маму?

– Д-да, – проговорил Женька.

– Вот и хорошо. Мама тоже любит тебя. Она очень огорчается, когда ты задерживаешься. И очень огорчится, если узнает, что ты связался с плохими людьми. Зато она будет счастлива, если ты будешь хорошим человеком. Ты же хочешь, чтобы твоя мама была счастлива?

– Да, – ответил Женька увереннее.

– Вот и хорошо. Ты сейчас пойдешь к Гоге Рябому и скажешь, что никогда больше не будешь торговать наркотиками. Потому что ты хочешь вступить на путь добропорядочного человека. Ты будешь учиться, работать, найдешь девушку. У вас будут дети, а потом и внуки. Внуки будут называть тебя дедушкой и проситься в гости. Ты будешь счастливым. Ты же хочешь быть счастливым?