– Нет, – отрезал Сэйн, – их погубила глупость.

– Пусть это будет глупая любовь, но в любом случае у них ничего не вышло… Моего брата поймали охотники, едва они с женой использовали самодельный портал на Землю. Что-то пошло не так с этим их порталом – прорыв в материи тут же засекли. Брат отбивался, убил одного из охотников и выкрал время, чтобы позволить жене с ребенком скрыться на Земле, иначе бы их схватили, а маленькую кьяни наверняка отобрали бы силой и принесли ее вам в службу контроля, инспектор.

У меня сжалось сердце. А у Сэйна сердце было покрыто ледяной коркой и шипами, поэтому он на слова виверга отреагировал с привычным равнодушием, лишь подчеркнуто нейтрально заметил:

– Никто и никогда в Цэрбесе не посмел бы отобрать ребенка у кровных родителей силой.

– Да ладно? – пленный изогнул бровь. – А у беглецов? У демонов, нарушивших закон? Может, до того момента, пока они не использовали портал, никто бы их маленькую кьяни и не отобрал, но после портала на Землю они считались преступниками, способными навредить всем и своему ребенку.

Сэйн пожал плечами.

– У них не было причин бежать на Землю. Никто бы не причинил вреда кьяни, и никто бы не забрал ее силой у родителей. Да, – кивнул инспектор, – кьяни бы отслеживали и контролировали из соображений безопасности и в сознательном возрасте ей бы лично предложили уйти в гнездо к одному из стихийников. А если бы она не согласилась на предложение одного бессмертного, позже согласилась бы на предложение другого с более выгодными для нее условиями. Все просто. Добровольно и никакого применения силы по отношению к демонице.

Виверг закатил глаза, явно не согласный с инспектором.

– Знаю я, что это за условия, – отмахнулся пленный, – и знаю, насколько легко взрослому, хитрому, сильному и высокопоставленному демону запудрить мозги любой молодой и наивной бессмертной демонице с играющими инстинктами. Это знаю я, – виверг обратил взор на инспектора, – это знаете вы, и это знал мой брат. Все демоны это знают. А еще скажу по секрету, – пленный перешел на шепот, словно собирался раскрыть нам тайну века: – иногда родители бессмертных демониц бесследно пропадают, что очень удобно. Правда, инспектор? Вот взяли ни с того ни с сего и пропали двое взрослых демонов. Бесследно. Одновременно. А их маленькая дочь с редким даром, неокрепшим сознанием и мечтами о взаимной любви к сильному и могущественному существу тут же попадает под опеку к стихийнику, готовому ее утешить. И она даже не догадывается, чем ей в итоге обернется подслащенная мечтами и обещаниями реальность. Мой брат не желал, чтобы с его единственной дочерью случилось то же самое, что и с остальными бессмертными, на коих обратили внимание стихийники. Оставить девочку с даром бессмертия в Цэрбесе было подобно отсроченной казни. Матери кьяни удалось скрыться на Земле, но брат получил смертельное проклятье в тот момент, когда убил охотника, – виверг злобно оскалился, – он не знал, что на всех работниках службы контроля стоят ваши защитные заклинания, инспектор. Бездыханное тело брата охотники вернули в Цэрбес. Мне передали его прах, который я развеял над рекой Мертвых двадцать пять лет назад.

Я почувствовала, как сердце падает куда-то вниз. В бездну разочарования и несбывшихся надежд.

– Допустим, – согласился инспектор. – Тогда что случилось с матерью молодой кьяни? Ее выследили? Казнили?

– Нет. Она умерла сама. Оставшись на Земле одна, снежная демоница не смогла ни обеспечить себя, ни защитить ребенка, ни спрятаться от охотников. Для нее это был незнакомый мир и чужая раса. Лишившись мужа и опоры, демоница приняла лучшее решение – оставить маленькую кьяни на попечение людям. Иначе бы их поймали, обеих кьяни отследили бы по ауре матери. Демоница могла защитить свою дочь лишь одним путем, – виверг уставился на меня, – оставив ее. У детей не отслеживается аура, ребенка, не зарегистрированного в службе контроля, никогда бы не нашли, в отличие от взрослой демоницы, чей след ауры запечатлен. Она оставила дочь и через какое-то время смогла вернуться обратно в Цэрбес. Мы с женой приняли ее в свой дом в квартале предгорья. Но после возвращения она так и не смирилась ни со смертью мужа, ни с безызвестностью по поводу оставленного на Земле ребенка и в итоге не справилась с силой собственной магии. Инстинкты в совокупности с эмоциями захлестнули ее сознание. Последние двадцать лет она обитает где-то в горах, проводит свои будни с драконами.