После романа Беатрис с конюхом, Бруно выгнал из замка всех молодых мужчин. На подворье работали одни старики, в самом замке служили два парня. Кривой на левый глаз Бо и перенёсший тяжёлую оспу, рябой Кай. Две девушки прислуживали герцогине: молчаливая, точно каменная статуя Лотта, с таким же мимическим диапазоном и фигурой высушенной мумии, и рыжая злючка Фиби. Грязную работу, помимо меня, выполняли мальчишки десяти – одиннадцати лет из ближайшей деревеньки. Половина их помогала Дюку, остальные – Леопольду и Грете.

Сегодня я проснулась от пинка экономки, накануне засиделась в библиотеке и не услышала её криков.

– Дитя преисподней, – орала старуха, – день-деньской дрыхнет, гляньте на неё!

От вопля я подскочила, даже не успев открыть глаза. Одёрнула платье, в котором спала, потому что без одежды холодно, и побежала в кладовку за своим инвентарём.

Когда почти вычистила камины, то решила немного пройтись вдоль замка. Погода стояла чудесная, притихли дожди, и солнышко ласково пригревало землю, даря последнее тепло. Я подставила лицо его лучам, довольно зажмурившись.

– П-простите, – послышался мужской голос.

Приоткрыла глаза, досадуя, что прервали мою мимолётную радость. Рядом стоял юноша лет восемнадцати, невысокий, но ладно сложенный, с широкими плечами. Лицо выдавало в нём жителя деревни: нос картошкой, конопушки, хомячьи щёки и крупные зубы. Однако вместе всё это смотрелось вполне симпатично, особенно в придачу с хорошо развитым торсом.

– Ты кто? – Уставилась я на него.

– Леви, дони…

– Дора, просто Дора, – улыбнулась ему ободряюще, – что ты здесь забыл, Леви?

– Пришёл искать работу, – он разглядывал замок, высившийся за мной.

– Можешь не терять время, герцог не берёт молодых мужчин.

– Почему? – Распахнул он наивные глаза.

– Эм-м-м, скажем так, личная неприязнь.

– Что же делать? – Почесал затылок Леви, – понимаешь, мне очень нужна работа. Родители померли, а наш дом братец моего папаши занял, меня прогнал. А куда мне податься? По лету батрачил где придётся, только впереди зима не сильно-то на сеновалах поспишь. И деньжат заработать стало негде. Может, замолвишь кому словечко?

Я рассмеялась от неожиданного предложения:

– Ты на мой вид глянь, похоже, что меня кто-то послушает?

– Н-н-у-у-у, живёшь-то при замке…

– Только что. Ты вот что, – созрела у меня идея на ходу, – лицо как-нибудь измажь, сгорбись посильней, хорошо бы ещё прихрамывать. Глядишь, и не прогонят тебя. Ты здесь, вообще, как очутился, вход с другой стороны?

– Меня дядька на воротах сюда отправил, сказал Леопольда спросить.

– Понятно. Сделай, как советую, а потом ступай вдоль стены, там увидишь чёрный ход. Когда откроешь, окликни кого-нибудь, сам по коридорам не шастай, а то мигом прогонят.

– Ты не проводишь меня?

– Боюсь, это сослужит тебе плохую службу. Тут меня, мягко говоря, не любят.

– Спасибо, Дора, – неуверенно озираясь кругом, сказал Леви.

– Пустяки, – махнула ему рукой, желаю удачи.

Я поспешила в замок и притаилась в своей каморке, откуда было слышно всё, что творилось возле входа. Наверное, парень постарался с новым образом, Леопольд принял его на конюшню. Как ни крути, такая работа старику не всегда под силу, и наш конюх частенько болел. Так, у меня появился ещё один друг. Я забегала к нему каждый день, когда была свободная минутка.

В замке я более-менее освоилась, если быть точной, научилась работать и передвигаться незаметно для других. Удобно. Ты всё видишь и подмечаешь, тебя же никто. Хотя мной и так не особо интересовались, что оказалось очень даже на руку.