Однако за три дня, кроме конюха, в этой каморке было еще четверо визитеров. Несколько раз приходил Леран, он приносил документы, которые Эни должна была подписать. Несколько раз заходил Марк, и в отличие от брата, он был более разговорчив. Марк рассказал, что Порта оказалась в таком же положении – сидит в своей комнате и ждет, когда ее отправят из герцогства. Но если с Эни в этом плане никаких проблем не было, то, что делать с Портой, никто не знал. Девушка молчала, на каком бы языке с ней ни разговаривали, от соблазнительной баронессы остался только ее острый взгляд и пренебрежение ко всем. Она не называла даже своего имени и ничего не требовала, в том числе и возможности уйти самой. Попроси она, ее бы отправили на все четыре стороны, чтобы больше не думать об этой проблеме. Но нет. По всему было видно, что девушка благородных кровей: выстави такую на улицу - потом будешь объясняться со всей ее родней. Нашли единственный возможный вариант: вызвали двух послов – своего и тевирийского– и пусть они решают между собой, куда ее девать дальше. Вот только ожидать их придется без малого месяц.
Чаще всего заходила Змера. По ее лицу было видно, что управляющая хочет что-то сказать, но каждый раз она ограничивалась лишь парой вопросов о самочувствии Эниинг.
А еще один визит был весьма странным и неожиданным. Вечером второго дня пришла Ванола. Зачем понадобилось претендентке наведывать служанку, не понял никто. Да и самой Эни было не очень уютно принимать в своей комнате баронессу. Зато Ванола нисколько не смущалась. «Мои родные считают меня слишком добродушной, - лепетала она, оглядывая комнату и присаживаясь на кровать. – Наверное, я самая мягкосердечная из всех людей, но я просто не могу по-другому. Мне невероятно плохо из-за того, что такой прекрасной девушке, как ты, приходится нести наказание за акт милосердия. Я бы сама так поступила, без сомнения. А этой… этой… ей должно быть стыдно! Какая-то вертихвостка пыталась стать женой самого герцога! Ну и что, что он колдун. Мы же не относимся предвзято к сумасшедшим только из-за того, что эти бедняги потеряли свой разум». «Баронесса, мне кажется, это не самое лучшее сравнение, - расхрабрилась Эни, теперь ей было нечего терять, - при том что безумных запирают в приюте святого Фрониса». «Вот и я говорю, никакой предвзятости! – продолжала гнуть свою линию баронесса. – Ох, бедная девочка. Тебя надо срочно чем-то занять! Принеси мне топленого меда и анисового печенья». Эни, конечно, сделала все, о чем просила претендентка, но про себя молилась, чтобы та как можно быстрее покинула ее комнату.
Несколько раз за дверью были слышны уверенные тяжелые шаги. Это явно был мужчина.Он проходил по коридору, останавливался у ее комнаты, а затем быстро уходил. Гадать, кто это был, оказалось бессмысленной затеей, поживи она здесь год или два, может, и запомнила бы, кто и как ходит. Но ни года, ни двух, ни даже нескольких месяцев прожить здесь не получилось, и Эни уже начала представлять, как будет выглядеть ее возвращение домой.
Вечером четвертого дня она стояла и смотрела в окно на темный двор, размышляя о будущем. Гарита будет расстроена, вне всяких сомнений. Возможно, попытается ее куда-то пристроить, но кто же возьмет служанку, которая запятнала себя служением колдуну? «Для тебя все закончилось», - ответило искаженное отражение, и, словно в подтверждение, по окну забарабанил крупный дождь.
- Готовься, выезжаешь через четверть часа, - услышала она за спиной слова Лерана.