– Здравствуйте. – Он улыбнулся, сунул скамейку под мышку и протянул руку. Рукава пестрой шерстяной рубашки были закатаны до локтя, предплечье покрывали сложные, тонко выведенные узоры татуировок. – Вы Аста? Я вас жду.

– Да, это я, господин… Простите, я не спросила у Тайсы вашего имени…

– О, пожалуйста, без господинов. Зовите меня Тео – это самое короткое и произносимое из моих имен. Прошу, проходите.

Аста шагнула было за ним в приоткрытую дверь, но тут посмотрела на свою обувь и смутилась – туфли сплошь измазаны глиной.

– Извините… там стройка, и вчера шел дождь… Для важной встречи у меня кошмарный вид…

Тео взглянул мельком на ее туфли и вновь улыбнулся.

– Не переживайте так, прошу вас. Грязная обувь – признак того, что ее обладатель не боится сойти с мощеной дороги. Но у меня тапок сколько угодно. Выбирайте. – И он жестом показал на два ряда мягких шлепанцев в углу прихожей.

Оставив злополучные туфли у порога (Ирис тут же подошла и принялась их обнюхивать), Аста выбрала себе подходящую пару обуви, сделала несколько шагов… И чуть не упала, споткнувшись о ту самую скамейку. Откуда она взялась? Тео же поставил ее у входа, под вешалкой для одежды. Или это другая?

Хозяин дома вовремя поддержал ее, спросил, все ли в порядке, потом наклонился и снова взял скамейку в руки.

– Вы не обижайтесь на нее, пожалуйста, – сказал он Асте. – Эта скамейка очень себе на уме. Она хорошая на самом деле, просто ей скучно, вот она и бродит по дому. А тут еще узнала, что будут гости, и вообще целый вечер сама не своя. – И он ласково погладил полированное дерево.

Аста помотала головой, пытаясь одновременно изобразить что-то вроде «Ничего, бывает» и как-то утрясти в голове летающих лис и ходячие скамейки, а потом осмотрелась.

В маленькой гостиной, обставленной старой деревянной мебелью – видимо, ручной работы, – ничего необычного на первый взгляд не было. Два кресла у окна, шкаф с книгами, пара подсвечников из витражного стекла на полке – такие продают на рождественских рынках. Уютное и опрятное жилище пожилого человека, где каждая безделушка имеет историю – иногда намного длиннее, чем у ее хозяина. На стенах, покрытых старыми полосатыми обоями, висели картины. Большой пейзаж маслом – берег реки на рассвете, два старых черно-белых снимка Риттерсхайма – главный вокзал и ратуша – и несколько акварельных набросков. Позже Аста узнает, кто их написал, и не сразу сможет смотреть без боли на эти воздушные, полные света рисунки. Но тогда взгляд не задержался на них, а хозяин дома как раз пригласил ее присесть в одно из кресел.

– Хотите чаю? – предложил он. – Или кофе, я как раз сегодня обжарил свежий…

– Благодарю. Воды, пожалуйста. – Аста вспомнила свое решение ничего не пить в незнакомой обстановке и тут же забыла о нем. Странным образом ей здесь нравилось. Забытое, давно потерянное ощущение дома.

От торшера лился мягкий, с медным отблеском, свет, и в воздухе пахло абрикосами. Будто спелый, с румяными бархатными боками плод разломили на две половинки, на которых тут же выступили прозрачные капли сладкого сока. Аста осмотрелась. Откуда? Да и не сезон на фрукты пока…

– Это свет, собранный абрикосовым деревом, – буднично объяснил Тео, ставя на подоконник два стакана с водой и присаживаясь в кресло напротив. – Он, правда, слегка желтоват, с липы или миндаля получается посветлее, но их в моем саду нет, так что пользуюсь тем, что есть.

Аста кивнула. Она не очень много знала об альтернативных источниках энергии, поэтому решила не удивляться.

На журнальном столике лежала большая карта. Старая, кое-где подклеенная скотчем, с обтрепанными краями и карандашными пометками на полях. Тео положил на нее широкую ладонь, откашлялся, посмотрел, прищурясь, в окно, в засыпающий сад, потом повернулся к Асте: